Косотур-гора - страница 18

– Удивительно! – с восторгом проговорила Сонина подруга. – Бок о бок сплетаются и живут рядом легенды, сказания, и обыкновенная жизнь!

А Соня с увлечением продолжала рассказывать:

– На тот берег или к острову Веры напрямик плавать опасно. Смотришь, озеро спокойное, тихое, лучистое. Дно на большой глубине видно. Но сто́ит подняться ветерку, как оно вздыбится большущими волнами, и побегут валы с белыми барашками. Люблю я смотреть на буйство озера, но оно может выбить из рук и поломать весла, тогда не выгребешь… Вот и плавают по нему вдоль берега. Когда мы ездили по малину и взбирались на Соколиный хребет, там такие скалы! Прямо город византийский. Смотришь, кругом башни, дворцы. И думаешь: вот распахнутся ворота, упадет вниз перекидной мост, а по нему на вороном коне едет, кто ты думаешь?

– Он – рыцарь! – утвердительно отвечает Соня, и они, заговорщически перемигнувшись, принимаются заразительно хохотать.

В другой раз Соня пересказывала башкирскую легенду, услышанную от кого-то:

«Давным-давно», – начала она, – «когда ни наших дедов, ни прадедов ещё в этих местах не было, здесь, где мы сидим, большая зеленая поляна была. Примчались на низкорослых конях кочевники. На Рязань и Москву шли они с Орды. Затем снова вернулись. Теперь уж из похода, и жить здесь остались – приглянулись места им здешние. Леса были полны зверья всякого, пушнины мягкой и золотистой. В озерах была форель юркая, в реке стерлядка серебряная и плотвы видимо-невидимо. Раскинули кочевники свои роскошные шатры шелковые и юрты из кошмы. И сказал молодой князь, сын старого воина: стоять здесь будем, не пойдем воевать больше: торговать с русскими станем через Казань да Рязань! Тургояк – по-ихнему – стоп нога!

На берегу Миасс-реки, в деревянной избушке одиноким бобылем парень из Руси жил, взятый в полон в прошлом походе и от ран не оправившийся. Пригож, да хорош, чернобров и статен, умен был, ладил с хозяевами. По-ихнему складно говорил, но был у него один изъян – сабельный шрам на правой щеке. Встречает он как-то на берегу смуглую девушку с монистами^>13 на шее…»

– Вот вы где, окаянные! – неожиданно раздался голос Петровны. – Спину ломит. Перед непогодой, видать. Помогите-ка мне воды наносить – стану баню топить…

Молодым по паре-две ведер воды принести – раз плюнуть. Разобрали ведра, накинули на плечи коромысла.

– И чем же эта история закончилась? – спросила Таня, ловко выливая воду в колоду бани, когда они пришли с реки.

– История была волнующая. Неповторимая, как утренний рассвет! – тихо ответила Соня. – А конец печальный: его зарубил татарин, а девушка бросилась в омут…

Прошло более двух лет со дня знакомства Тани и Сони. Приглядываясь к семье Молчановых, Татьяна перестала многому удивляться, но до конца не разобралась в сложном и противоречивом характере Сони. Разгадка пришла совершенно неожиданно.

Однажды на одной из улиц Косотурска Татьяна Николаевна заметила впереди себя удивительно знакомую фигуру, шагающую рядом со Стасем Бородачом. Татьяна могла с кем угодно поспорить, что не обозналась. «Что это могло значить?» – терялась она в догадках. – «Случайная встреча односельчан? Но какое отношение имеет поднадзорный Стась к ее подруге?»

Она искала встречи с Соней, но усилия её были тщетны. А через несколько дней, с начала весны 1898 года, на Косотурском заводе развернулись события, всколыхнувшие не только горный округ, но и всю Россию. Остановился завод, погасли домны, перестал ухать тяжелый молот, не шумели станки в механическом. Небывалая по размаху забастовка рабочих закончилась неслыханной победой: здесь, в глухомани, где еще так безраздельно господствовали остатки крепостничества, впервые в истории России был введен восьмичасовой рабочий день!