– Мама, ну ты и даёшь! Как это у тебя получается?
– Раньше рисовала гораздо лучше. Сейчас рука не та.
– Таньке не поверят, что это она нарисовала, пару поставят.
– Что делать? Пусть несёт, хоть что-то.
После обеда сестра вернулась из школы и сразу к маме:
– Мама, учитель всем поставил оценки, а мне нет. Спросил, кто рисовал? Ну я и сказала. Он оставил альбом у себя и сказал, чтобы ты вечером, после второй смены, пришла к нему. Он в кабинете астрономии на втором этаже.
Вечером мама засобиралась. Оделась как на праздник, поприличней.
– Мама, можно я с тобой?
– Пойдём, веселее вдвоём-то.
Быстренько накидал на себя одежду, какая попалась под руку.
Школа рядом, по тропинке между сугробами, – были в школе через пять минут. Кабинет астрономии, постучали.
– Войдите.
Мы вошли. Это был кабинет астрономии, оборудованный плакатами, стендами, глобус неба…
– Здравствуйте, Михаил Иванович, приглашали?
Преподаватель средних лет вышел навстречу маме:
– Помогу вам раздеться. Это ваш сынок? Садись, мальчик, вон туда в уголок. Мы с твоей мамой поговорим.
В кабинете было тепло и светло. Я тоже разделся. Мама присела за первую парту.
– Мария Алексеевна, что вы, право, как ученица, садитесь рядом, – он поднёс стул. – Вот так. Я был поражён вашим рисунком. Чувствуется рука мастера. Одним простым карандашом. Так прекрасно… Где вы учились? Честно скажу – сам так не могу. Дочка, собачка, природа – всё идеально, живо…
– Где училась? Нигде. Где уж там, раньше лучше рисовала. До войны в Алма-Ате ходила в кружок рисования. Первые места на выставках занимала. В войну закончила девять классов, выучилась на радиста. Отправили на войну. После войны родила дочь, сына… С Колымы (туда нас перебросили после войны с эскадрильей) направили вот сюда. Десятый класс не успела закончить. Вот и вся моя учёба.
– Небогато. Я тоже в Москве окончил детскую художественную школу. Увлёкся звёздами. Выучился на астронома. Потом… Ну, словом, как у многих – сослали сюда. Три года ещё здесь буду. Женился здесь на красавице, Тамаре Жарковой, дочь родили. Может, и дольше бы здесь пожил, да умерла моя Тамара полгода назад. Что мне здесь делать? Уедем с дочерью домой. Там квартира… Да что это я? О другом хотел поговорить с вами. Вам нет и тридцати. Со следующего года мы откроем школу рабочей молодёжи. Есть ещё с десяток желающих учиться. Вы её окончите, получите аттестат. Поступите в институт в Кемерово или Новосибирске, на заочное отделение. Как поступите, я с директором школы договорюсь, он вас примет преподавателем. Будете деток учить рисовать.
– Но… – мама хотела что-то сказать, он, не обращая внимания, продолжил:
– Погодите, сессии по десять дней, два раза в год. Пять лет пролетят быстро. Получите высшее образование. Отправим вас на повышение в академию художеств. Словом, жизнь наладится, разовьёте свой талант. Меня замените.
– Постойте, постойте, Михаил Иванович, вы за меня уже всё рассказали. А семья, дети, работа?
– Никуда они от вас не денутся, уверяю. Давайте начнём с аттестата о десятилетнем образовании.
– О десятилетке сама думала. Негде было учиться после войны.
– Видите, вот и хорошо. Школу вечернюю для вас мы организуем.
– Почему для меня?
– Извините, я неверно выразился – конечно, для желающих. Договорились?
– Договорились.
– Попрошу вас, нарисуйте ещё одну картину, покажу директору, для убедительности. Он меня поймёт.
