Лабиринты духа - страница 8

Духовник закрыл глаза.

– —

Ответ в тишине.

Но даже в пустоте нашёлся звук. Слабый, как биение сердца червяка. Он пошёл на него – и нашёл росток. Тонкий, хрупкий, пробивающийся сквозь камень. Листок дрожал, но тянулся вверх, к чему-то незримому.

– Зачем? – снова спросил духовник, касаясь ростка.

«Потому что могу», – ответил росток без слов.

И тогда он вспомнил:

…Анна, сжигающая стихи, но пишущая новую строчку на обрывке чека.

…Игорь, рисующий звёзды для мальчика, который добавил улыбку.

…Виктор, играющий для глухой девочки, чьи пальцы чувствовали музыку.

Даже в падении они оставляли след. Даже в бессмысленности – создавали смысл.

– —

Возвращение.

Пустота схлопнулась, как мыльный пузырь. Духовник стоял на обычной улице, под обычным дождём. Мимо прошла женщина, споткнулась, уронила сумку. Яблоко покатилось к его ногам.

– Помогите? – она улыбнулась смущённо.

Он подул. Ветер подхватил яблоко, аккуратно положив обратно в сумку.

– Спасибо! – она рассмеялась. – Как будто сама судьба помогла.

Духовник посмотрел на свои руки. Они снова чувствовали нити.

Ночью он пришёл к Лизиному дому. Не стал менять сны или подкидывать книги. Просто сел на скамейку под её окном и заиграл на губной гармошке мелодию, которую услышал когда-то от Виктора.

Она не выглянула. Но через час свет в её комнате погас, а на подоконнике появилась ракушка, повёрнутая к луне.

Достаточно.

Лес знал секреты, которые не доверял даже ветру. Его деревья – древние летописцы, корнями впитывавшие сто́летние боли и радости. Духовник шёл по тропе, где мох мягко гасил шаги, а воздух был густ от запаха прелой листвы и тайн. Здесь, под кроной дуба, столетие назад мать оплакивала сына, ушедшего на войну. Здесь же, спустя годы, девушка нашла письмо, случайно застрявшее в расщелине камня: «„Возвращаюсь к тебе, живым или тенью“». Лес хранил эти истории, как драгоценную смолу. Но теперь он задыхался – люди забыли, как слушать.

– —

Первое место: Поляна забытых обещаний.

Духовник коснулся земли. Пальцы (если это можно было назвать пальцами) погрузились в почву, холодную и влажную. Вспыхнули образы:

– Мальчик, закопавший под сосной капсулу с мечтой стать капитаном.

– Старик, просивший у берёзы прощения за срубленную когда-то рощу.

– Женщина, оставившая у ручья обручальное кольцо.

Он собрал эти обрывки в ладонь и прошептал: «„Помни“».

На поляне зацвели подснежники – не сезон, но время здесь всегда было гибким. Через неделю грибник, заблудившись, наткнётся на них и свернёт с тропы. Найдёт капсулу мальчика. Отнесёт в музей, где её увидит старый учитель, когда-то мечтавший о море…

– —

Второе место: Дом с треснувшим зеркалом.

Особняк на окраине города давно пустовал. В его стенах звенели детские голоса, замурованные под обоями: брат и сестра, прятавшиеся здесь от войны. Их смех превратился в эхо, а страх – в плесень на стенах.

Духовник вошёл без дверей. Прикоснулся к зеркалу в прихожей – тому самому, в котором дети когда-то корчили рожицы. Трещина на стекле пульсировала, как шрам.

– Хватит бояться, – сказал он, и зеркало ожило.

Теперь каждый, кто заглядывал в него, видел не своё отражение, а двоих ребят, машущих рукой из прошлого. Риэлтор, пришедший продавать дом, вдруг передумал. Устроил здесь приют для сирот. А брат с сестрой, наконец, уснули в углу зеркала, обнявшись.

– —

Третье место: Перекрёсток.

Городской перекрёсток, где сталкивались маршруты тысяч людей. Все спешили, не поднимая глаз. Духовник сел на скамейку, с которой давно сняли табличку «В память о Марии, дарившей цветы незнакомцам».