Матвей отдёрнулся. В отличие от него, Катя не могла понять суть разговора – только предполагала что-то страшное.
– Ты их выследил?
– Ещё днём. Они держались далеко, в десяти километрах. Видимо, только начали охоту. К утру они бы уже были здесь и застигли нас врасплох. Я не заметил, как парочка… – он высказался ругательством, – подобралась ко мне сзади. Прострелили меня, как зайца. Знали, кого нужно искать. Зря я отпустил урода, который хотел тебя убить, – Миша приложил к ране смоченную в спирте вату и принялся перевязывать бинтом. – Настучал, как пить дать. Ну, былого уже не воротишь.
Катя, побледнев, привалилась к стене. Ей хотелось плакать от ужаса. Не меньше страха она ощущала чувство глубокой вины. Зачем она втянула во всё этих людей?
– Это всё из-за меня, – прошептала она. – Лучше бы я умерла.
– Нет, – ответил Матвей. – Ты здесь ни при чём.
– Нет, при чём! Если бы не я…
– Твоей вины здесь нет, девочка, – сказал Михаил. – Это продолжается уже много лет. Ты не первая, кого они пытаются заполучить в свои лапы, и не последняя. Я и моя семья им уже давно как кость в горле. Они бы напали на нас, рано или поздно.
Некоторое время Катя лишь недоумённо взирала на него.
– Что это значит? Что продолжается? Зачем им я? И зачем им…
– Расскажи ей, пап, – посоветовал сын негромко. – Она всё равно не отстанет.
– У нас нет на это времени. Сам её просветишь, – сказал Михаил. – Собирайтесь, живо. Они явятся через два или три часа. К тому моменту вас не должно здесь быть, поняли?
– А ты?
– Я останусь здесь.
Матвей поджал губы, но отец не дал ему высказаться. Он взял потасканный рюкзак, распахнул дверь и устремился к погребу.
– Одевайся. Я выйду, – сказал Матвей и закрыл за собой дверь.
Катя лишь спустя несколько секунд вспомнила, что из одежды на ней – только хлопковая футболка и короткие шорты. Из всей собранной одежды только эта как нельзя кстати подходила для ночной. Красная от стыда, она принялась одеваться. Накинула джинсы, а поверх футболки – ветровку с капюшоном. Кроссовки, в которых она бежала по лесу, были убиты в хлам, но другой обуви у неё не нашлось.
– Ты не должен оставаться здесь! – услышала она, лишь открылась дверь. Впервые она слышала в бесстрастном голосе Матвея гнев и непонимание. – Они убьют тебя за всё, что ты сделал! Они уже давно мечтали это сделать! Я никуда без тебя не уйду, ясно?
– Уйдёшь, – отрубил отец. – Так нужно.
– Нет!
Михаил уставился на сына. На лице мужчины появилось престранное выражение: словно он хочет сказать что-то, но изо всех сил сдерживается. Он почти беззвучно вздохнул.
– Ты должен уйти. Твоя мать не простит мне, если с тобой что-то случится. Больше всего она хотела, чтобы я увёз тебя отсюда. Следовало сделать это раньше. Только вдали отсюда ты будешь в безопасности.
Матвей отвернулся от него, заметил Катю и устремился мимо неё в дом. Когда он вернулся, отец всучил ему рюкзак с продуктами и водой.
– Куда мы пойдём? – спросила она дрожащим голосом.
– Пойдёте к дороге и поймаете попутку. Мы всегда так добираемся до города, – сказал Миша. – Матвей, иди обычным путём и никуда не сворачивай. В рюкзаке фонарь и деньги. Рассветёт только через два часа, смотрите под ноги, а не то угодите в топи. Если повезёт, днём уже будете в городе. К нашей квартире даже не приближайтесь. Они знают этот адрес и будут вас там искать. Найдите гостиницу подальше, поселитесь там на время. Ты выглядишь взрослее своих лет, так что подозрений не будет. Если спросят про Катю – скажешь, что она твоя сестра, и вы приехали посмотреть город. Через два дня позвонишь мне. Я вас найду. Ты всё понял?
