– Уважь старика. Какие у нас еще новости в деревне? А тут охотница заглянула. Наверняка у тебя найдется немало любопытных историй.
В боку кольнуло, и в голове всплыл взгляд молодого вепря, так смачно приложившего меня к дереву.
– Да нет, все скучно и обыденно. Подстрелила, выпотрошила, обработала шкуры, засолила мясо.
Я старалась говорить монотонно, чтобы нагнать на старосту еще больше скуки.
Ралок крякнул досадливо. Уж мужчина-охотник наверняка согласился отужинать с ним, рассказал с десяток баек, и каждая была бы увлекательнее предыдущей. А у женщины все скучно, все однообразно.
– Что хочешь за шкуры?
Я перечислила. Все самое необходимое, простое и наверняка в деревне имеющееся. Крупы, веревки, немного гвоздей да мелочи всякие.
– А не многовато ли хочешь?
Голос, который раздался у меня за спиной, не стал неожиданностью. Он входил в дом крадучись, и староста даже не глянул в сторону выхода. Думал развлечение себе устроит. Но я слышала, как тихонько скрипнула дверь, стукнул каблук о порог, зашелестела грубая ткань одежды.
Даже не обернувшись ответила:
– В самый раз.
Ралок вновь крякнул. Уж он то ожидал, что я подпрыгну от неожиданности.
– Шкуры то у тебя лысые, и выделка не ахти, – продолжали противным тягучим говорком за спиной.
Я не оборачивалась, хотя стоять к подобному типу спиной и было неприятно. Инстинкты подсказывали, от него можно ожидать всего, особенно подлости.
– Отличные шкуры, – не выдавая зарождающейся злости сказала я. – И ты знаешь это. Именно из нее сделаны твои сапоги, и куртка, и вся обувка твоей семьи. Если нашлась несчастная, согласившаяся жить с тобой.
Все в деревне шилось и мастерилось из шкур, добытых егерем и мною, а последние три года – только мною. Местные пытались охотиться, но их таланта и терпения хватало лишь на птиц. А одежду и тем более обувь шить было нужно. Вот и приходилось мириться с женщиной-охотницей.
Только многих такое положение дел злило.
– Оставляй мешок и проваливай, – срывающимся голосом приказали сзади. – Это будет твоя плата за то, что давно мяса в деревню не носила.
Я медленно обернулась, отчего-то улыбаясь. Похоже будет старосте сегодня зрелище.
– Нет.
Короткое слово прозвучало как команда. Щуплый, перекошенный на один бок мужик бросился в мою сторону.
В памяти всплыла история, как один из местных корову гнал с поля, да хлыстом приложился сильнее нужного. Так животина возьми и бодни хозяина. С тех пор перекосило его на левый бок.
Я немного подвинулась в сторону, и мужик с шипением промчался мимо. Развернулся и бросился обратно. Теперь мне пришлось сделать целых два шага, чтобы уйти от свирепого деревенщины.
– Что за корова, даже стоять смирно не можешь? – прорычал Кривой.
Я пожала плечами и улыбнулась шире.
– А ты так и не выучил урок, что от коров следует держаться подальше?
Глаза Кривого едва не вылезли на лоб. Он зарычал, сжал кулаки и еще менее грациозно, чем в первые разы побежал на меня.
Слегка присев, я поднырнула ему под руку, выставила ногу и подставила аккуратную подножку.
Кривой с ревом полетел на землю.
Я почувствовала азарт. Вся тоска и злость на Орсо, за то, что оставил меня, рвались наружу. Это был отличный шанс выпустить пар на Кривого. Но тот отчего-то замолк. Не шипел, не рычал, и даже не ругался.
Я с удивлением обернулась.
Кривой валялся посреди комнаты. Похоже, массивная лавка из толстых досок встретила его лоб ласковым поцелуем.
