Прямо над залом расстилались огромные часы с двумя золотыми стрелками и характерными знаками, разделяющими четверти. И, поскольку видимой крыши у дворца не было, создавалась иллюзия, что громадные волшебные часы парят прямо в небе.
Тонкая секундная стрелка пересекала иссиня-чёрное полотно ярким золотым лучом, и иногда казалось, что от каждого движения с неё прямо в зал падают золотые частицы.
От великолепия на мгновение захватило дух.
А вот из неприятного - провидец был прав, полночь вот-вот наступит. До неё оставались считаные минуты.
– Что ты знаешь об Авенте? – мотт встал ко мне лицом, положил руку на спину и закрутил в ритме музыки. К лицу тут же прилила кровь, и если меня не стошнит, то он везунчик.
– Ничего, кроме того, что видела, – собравшись с силами, произнесла я. – Пожалуйста, не крути меня!
– Я тебе не верю, – пригвоздил меня словами Теон, но остановился.
– Добро пожаловать в мою жизнь с того момента, как ты притащил меня в свой форт. Я тоже никому не верю.
– Сколько дурмана ты выпила?
– Дурмана?.. - ну и название для напитка. - Бокал. Один. А что?
– Пытаюсь понять, врёшь ты, или бредишь, – с сарказмом произнёс он и, видимо, из вредности снова повёл меня за собой в танце.
– Я же просила не крутить меня! – со злости вцепилась ему в плечо, и кое как переступала, чтобы поспевать.
И он перестал! Потому что умудрился перегнуть меня, да так что спина хрустнула. Зато я снова увидела часы, и то, что до полуночи оставалось меньше минуты.
Недолго думая, я положила на затылок Теона руку и притянула его лицо к себе. Заметив в его глазах ноту недоумения, испытала триумф, потому что он ещё не знал, что я ему скажу.
– Ты был неправ, мотт. И джины тоже, кем бы они ни были. Вы все ошибаетесь, и зря здесь сегодня собрались. У меня нет дара, – положила вторую ладонь ему на подбородок, чтобы донести свою мысль так, как это со мной сделал он чуть раньше, в коридоре. – Понял, Теон? Ты ошибся, когда выбрал меня себе в жены.
– Я тебя не выбирал, – с презрением ответил он. – И ошиблась ты, когда решила прийти в мой форт, зная, что тебе нечего предложить.
Теон поставил меня на ноги и отошёл.
В этот момент часы над головой начали отстукивать последние секунды. Звук был тихий, но ещё тише было молчание, с которым на меня и мотта смотрел весь зал.
Не было музыки, не было голосов. Только смотрящий сквозь меня мужчина с ледяными глазами и я.
– Что ты сказал? – только и успела произнести, прежде чем рухнула на колени. Пришлось обернуться, чтобы посмотреть, кто надавил мне на плечи, но там никого не было. – Что ты сказал, мотт?! – заорала я, потому что нарастающий гул в зале становился невыносимым.
Лопатки обожгло незнакомой болью. Она была глубокой, холодной и обжигающей одновременно. Я хватала ртом воздух и всё равно задыхалась.
Последним, что я видела было недоумение в глазах мотта и то, как золотые стрелки на небосводе сошлись в одну.
Последним, что я чувствовала, была скребущая боль в груди и внезапное ощущение тепла вокруг. Будто меня, словно в кокон, завернули в тёплое покрывало.
Последним, что я вспомнила было холодное утро в редком перелеске, утопающем в снегу…
«Я переступала через сугробы и до боли в глазах всматривалась в горизонт. Понимая, что сил осталось совсем мало, я прислонилась к дереву и подтянула к себе крылья. Их нужно спрятать, чтобы защитить.
Провела по шелковистому изгибу одного крыла и удивилась сиянию. Оно было чистым, белым, почти прозрачным. Но не таким, как снег. Здесь он был мёртвым, а мои крылья живыми.
