— Ясно, — нервно сглотнула Рябова и, помолчав немного, продолжила допрос:
— А из наших, кто еще был?
— Молотов, из одиннадцатого, ну и богатыри само собой.
— А из девчонок? Только ты?
— Да, — кивнула на автомате. — Точнее, нет! Там и еще были девушки, просто не из нашей школы…
Таня как-то грустно хмыкнула.
— И все с парнями, да?
— Да, — согласилась я, сопоставив свои воспоминания со словами Тани.
— А знаешь почему?
Я покачала головой.
— А ты?
— Это, конечно, слухи, — Рябова снова потянулась за булкой и принялась жадно отщипывать от той по кусочку. — Но вроде как Камышов слово пацанам дал, что если и приведет на пати девочку, то только свою… любимую… Он поэтому девушек сам и не приглашал никогда.
— Да ну, бред! — рассмеялась я. — Ни за что не поверю, что наш Леший романтик!
— И все же, — Таня потупила взор. — А это правда, что Камышов тебя до дома проводил?
— До такси, — поправила я Рябову, краем глаза заметив румянец на ее щеках. Да, наверно, и мои в этот момент пылали огнем. — Темно было…
Позабыв про чай, я принялась пересчитывать ножки у соседнего стула, лишь бы только не выдать при Таньке своего волнения. То, что для Рябовой было простым любопытством, для меня значило чуть больше…
«Варька, даже не мечтай! Где Камышов, и где ты!» — повторяла я мысленно, пока память-стерва методично подкидывала в голову ненужные воспоминания: Речное, дождливая ночь, моя рука в Лёшиной ладони… И пусть он просто помогал мне перепрыгнуть через лужу, да и говорил все больше про ребят из класса, и даже про ту же Рябову, этот миг глубоко запал в душу.
— А я всегда думала, что тебе Митька нравится, — пропитанный грустью голос Тани вывел меня из ступора.
— Что? Добрынин? Мне? — я попыталась собраться с мыслями, но не успела — за спиной одноклассницы показались Лёша, Илья и Митя.
— Никто мне не нравится! — буркнула я на ходу и тут же перевела внимание на вид за окном.
Я искренне надеялась, что богатыри пройдут мимо. После разговора с Таней я понятия не имела, как вести себя с Лёшей. Да и по кривой физиономии моего сводного недобратца было заметно, что рад он меня видеть примерно так же, как и я его. И все же троица затормозила в аккурат возле нашего с Рябовой столика. Что ж, лучшая защита — это нападение!
— Доброе утро, Илюша! — ехидно процедила я, выбрав из трех зол наименьшее. — Как тебе спалось, черт рыжий? Ничего не ёкало? Не объяснишь, с какого перепугу ты заставил нас приехать в школу ни свет ни заря?
— Э-ге-ге, Скворцова! — с чего-то расхохотался Лучинин. — Я знал не больше вашего… Просто вы с Танькой у меня в телефонной книге первыми записаны.
— Ну надо же! — откинулась я на спинку стула, стараясь не смотреть ни на Митю, ни на Лёшу. — И с чего такая честь, Илюша?
— Лучше бы спросила, как это вы так записаны, — прыснув со смеху, Добрыня бесцеремонно отодвинул стул рядом со мной и сел, вальяжно закинув руки за голову. Следом за первым клоуном, к нам без спроса присоединились и два других.
— И как я у тебя записана? — исподлобья взглянув на старосту, подала голос Таня. Хрипловато-тихий, словно простуженный.
— Да никак, Рябова! — нарочито грубо, вместо друга, ответил Камышов и заржал на всю столовую. — Пустое место!
Щёки Тани моментально стали пунцовыми, а сама девчонка вся сжалась, словно Леший не словами, а кулаками прошелся по ее душе.
— Мы вас, вообще-то, не звали! — взъерепенилась я, пока Рябова прикидывалась овечкой. — Столов мало, что ли? А ну, валите!
