В комнате снова было светло. Щурясь спросонья, он боязливо оглядел земляной свод в поисках зубастого шара.
«Сколько же я проспал? – гадал он. – Неужели уже рассвет?»
Раздались быстрые шаги, и в комнату ворвался взъерошенный зверь. Левар вжался в стену, прячась за одеяло. Зверь захохотал, снимая пушистую шапку с широкой головы:
– Не трусь, малёк. Я, вишь, оделся ужо. В путь пора.
Левар выдохнул. Вышата топал по комнате, облачённый в бесформенный кафтан из грязного меха. Он то заглядывал на полки, то грубо ковырял сапожищами вещи, сваленные кучами на полу.
– Тут был навроде… – бубнил он себе в бороду, не глядя на вылезшего из кровати Левара, – твой энтот… мешок. А, вот куды упрятался! – он достал из угла маленький узелок Левара и кинул его на кровать. – Ну-у, тепереча айда, домой тебя проводим. Может, и энту трубу твою сыщем. Мыши готовы… откушаешь в пути… а ты, энто, в чём обут-то был?
Левар посмотрел на свои босые, чёрные от грязи ноги и стыдливо полез под кровать. Поковырявшись, он нашел там свои остроносые ботинки.
– Ну-у-у… – неодобрительно протянул Вышата, глядя, как он обувается, – энто разве ж обувка! Вмиг ноги закоченеют. Ужо не лето поди. Плохо тебя матка одевает. Штаны вона короткие какие, благо, телогрейка имеется. Ну-у, а энто что?
Левар протягивал ему горсть сухих грибов, выуженных со дна мешка.
– Это Вам в благодарность за доброту, больше у меня ничего…
Вышата грубо перебил его:
– Ишь чего удумал! – отмахнулся он. – Умник. Шибко нужон мне твой жалкий скарб, голыдьба. Давай живо на выход! Мыши ждут. Ещё Солнечник забрать. Заодно и поглядишь, что за чудо.
Левар послушно сунул грибы обратно и засеменил за хозяином из комнаты. Что-то сверкнуло сбоку, и он отметил, что свет как будто исходит из начищенного до блеска круга на стенке.
«Похоже на жестянку», – подумал он. Оглянувшись, он приметил на другой стене под потолком такой же чистый кусок железа, только поменьше. Про железо он знал только одно – оно необычайно редко встречается в лесу. Найти его можно ближе к окраинам.
У них в Осиновом Гнезде тоже было несколько жестяных кусков, передаваемых по наследству. Один из них, самый начищенный и большой, использовался для отражения. В нём можно было увидеть себя со стороны. Валейка целый день могла вертеться перед ним, прилаживая на себе новую юбку. А отец и дед, напротив, редко смотрелись в него – только перед выходом в дальний полёт, чтобы убедиться, что одежда в порядке и ремни за спиной перетянуты правильно.
Левар тоже старался оставаться к отражателю равнодушным, но всё-таки дважды тайком пробирался к нему. И оба раза с разочарованием видел бледного, торчащего по пояс в стене сутулого дуплика с круглыми бесцветными глазами.
Очнувшись от мыслей, Левар встретился на миг с улыбающимся лицом девицы и вышел из комнаты вслед за тёмным силуэтом Вышаты. Когда хозяин шагнул в сторону, в глаза больно ударил луч света. Левар вскрикнул и отпрянул назад, закрыв лицо руками.
– А-а-а… – протянул где-то над ухом густой бас, волоча его за плечо обратно. – Запамятовал я, вишь. Тута Солнечник у меня покоится. Яркий он, да я ужо привычный. Моргну токмо, как войду, да и делов. Испужался поди?
В глазах Левара отпечатался чёткий круг, кроваво пульсируя перед закрытыми веками. Он поморгал, но круг не исчез и теперь бегал в полутьме на стенах. Сквозь него Левар увидел какую-то странную вытянутую штуку, сильно напомнившую ему его Зорьку по форме, но в разы больше размерами.
