Лиариэль и сердце Ветролеса - страница 6

Лия нахмурилась. Слова, простые на слух, прозвучали слишком точно, чтобы быть просто шёпотом из прошлого.

– Кто? – спросила она, глядя в лицо Сильрин.

Разведчица задержала взгляд – мягкий, проникающий, будто смотрела не на лицо, а сквозь него.

– Фея Увядания, – сказала она. – Её боятся даже тени. Говорят, она приходит тогда, когда сама магия теряет волю быть.

Лия почувствовала, как внутри всё сжалось.

– Это просто древняя история… правда? – прошептала она

Сильрин не ответила сразу. Только смотрела – неподвижно, как древнее дерево, вбирающее в себя всю тишину леса. В груди у Лии сжался тугой, почти осязаемый узел. В нём было всё сразу – тревога, одиночество, и что-то ещё. Тело застыло, будто само стало частью земли, скованной внезапной тишиной.

Казалось, старая сказка, о которой шептали в детстве, коснулась её – и осталась внутри. В самом дыхании – и осталась в нём, прячась между вдохами. Некоторое время она просто стояла. Потом, словно вынырнув из зыбкого сна, она медленно развернулась и пошла прочь. Лия ступала осторожно, будто боялась потревожить то, что ещё шевелилось в глубине. Тропа извивалась между деревьями и поднималась вверх, туда, где простиралась Смотровая Ветвь. Под ногами мягко шуршала хвоя, упруго пружиня над влажными, чуть тёплыми корнями. Чем выше вела тропа, тем прозрачнее становился лес. Листья в кронах были тоньше, а воздух – прохладнее и легче, словно в нём хранилось эхо ветров. Всё здесь дышало свободнее. Лия остановилась у качающегося мостика, перекинутого через овраг. Он тихо заскрипел под её шагами, и даже этот звук показался ей знакомым – как приветствие. Здесь, на границе старых дозорных троп, мир казался просторнее и прозрачнее. Не потому, что деревья стояли дальше, а потому, что внутри стало светлее. Словно лес, поднимаясь к вершинам, выдыхал её тревогу вместе с ветром.

Смотровая Ветвь раскинулась перед ней, словно светлый зал, в котором встречаются небо и ветви. В детстве Лия представляла, что отсюда видны даже самые далёкие части Ветролеса, и представляла, будто хранит облака, как стражница небесного края. Теперь же она просто стояла у самого края деревянного помоста, вглядывалась в просветы между листьями и вслушивалась в тишину, которая казалась наполненной ожиданием. Её взгляд скользнул по стволу и задержался на корне, пересекавшем тропу у самой опоры. Обычно он ничем не выделялся – такой же толстый, покрытый мхом, с прожилками, похожими на тёплые линии старой ладони. Но сейчас этот корень светился. Свет шёл не снаружи, а будто изнутри, пробирался сквозь древесную кожу и окрашивал мох зелёными бликами – почти волшебными. Корень жил своей жизнью – и словно звал её. Лия осторожно опустилась на колени и коснулась его кончиками пальцев. Сначала она ощутила лишь холодок росы, но вскоре под кожей ладони вспыхнуло мягкое, живое тепло. В тот же миг внутри неё зазвучала песня – не голос, не слова, а плавное, пульсирующее движение, похожее на дыхание самой земли. Это было не страшно и не чудно, а до странного знакомо, как будто кто-то уже пел ей эти ноты когда-то – очень давно, может, ещё до рождения, в глубине сна, которого она не помнила. Сердце Лии отбивало тот же ритм, и на одно короткое мгновение она ощутила себя частью чего-то великого и живого. Пока длилось это мгновение, всё вокруг будто исчезло. Лес затаился, даже ветер перестал колыхать листья. Лия не хотела отпускать корень, но ощущение было таким мощным, почти нестерпимым, что она невольно отдёрнула руку – как от жара, который не обжигает, но проникает под кожу. На её ладони остался тонкий светящийся узор – знак, будто нарисованный светом и ветром. Он переливался почти незаметно, словно дышал вместе с ней. Линии текли по коже, как след на воде. Это был не знак ни одного из кланов. Ни вода, ни свет, ни даже тень не оставляли таких линий. Лия огляделась – вокруг никого. Всё было так же спокойно, как минуту назад, и всё же что-то изменилось. Она сжала ладонь, пытаясь стереть узор – но он не исчез. Только стал тусклее, будто уходил впитывался в кожу. Ей захотелось спрятать руку, чтобы никто не увидел. Чтобы знак остался только её тайной.