Однако эта смекалка и псевдоучёность возлюбленной вовсе не вызвала в нём какого-либо восхищения. И тогда без особого труда Жора уяснил зыбкость их отношений, которые вскоре доказала разлука. Когда проходил службу в армии, его бывшая девушка нашла своё место в сердце другого, и с кем впоследствии удачно обвенчалась…
И вот Жоре казалось, что в образе Марины, он впервые встретил свой идеал, от которой превратностями судьбы и невероятными зигзагами его занесло на дачу к Полине.
На дворе под деревьями стояла непроглядная темень, хотя в два окошка дачной халупы с тёмно-синего звёздного неба сеялся бледный сумрак.
Жору невольно охватил ужас, когда Полина после реплики, что он якобы сидит как мартышка, с лёгкостью растленной женщины, стала снимать кофту, затем блузку, под которой без лифчика, выступали белые с розовыми сосками торчащие маленькие груди. Потом она встала с табурета и расстегнула юбку, при этом ни на миг, не отводя с Жоры цепких глаз.
– Что это ты делаешь? – спросил он дрожащим голосом не то от страха, не то от возбуждения.
Пока он это произносил, Полина осталась в одних трусах. Её нагота пронзительно ударила в голову, обнажив худое тело: особенно остро торчали ключицы и повергли его в полное смятение. А холодный взгляд, пристально направленный на него, словно выжимал из хмельного сознания всю энергию и он будто на глазах безнадёжно слабел.
Сначала ему показалось – он совершенно протрезвел, но вот снова в голове всё смутно видимое сдвинулось и завращалось перед глазами. То, что она не сняла с себя последнего, его как-то успокаивало и вселяло надежду, что она не сделает того, чего он так страшился. Главное, он был не в силах пошевелиться, совершенно заворожённый ею, как кролик перед удавом. Хотя отлично понимал – спасение его в одном: надо немедленно убежать из подстроенной таким образом Полиной ловушки. Потом, как во сне, он услышал её резкий, будто приказ, голос, который уже прозвучал почему-то без сипоты.
– Пей, бог любит троицу! – и рукой повелительно указала на полный стакан, который стоял перед ним.
И сам того не ведая, Жора безропотно ей подчинился: поднял стакан и отпил, точно желая найти в этом вине своё спасение, лишь бы потянуть время.
– Всё – до дна! – вскрикнула опять сипло она, и сама тоже не медля, потянулась за стаканом и скорыми, булькающими глотками выпила, при этом ни на миг, не сводя с него взгляда. В этот момент Жоре привиделось – её глаза как-то опасно приблизились к нему, зрачки расширились, и он, охваченный трепетом, заглянул в них помимо воли, как в чёрную дымящуюся бездну, почувствовав гулкие удары сердца. Допивая вино, он будто хотел заглушить его сильное биение. И, поставив стакан на стол, смело изрёк:
– Одевайся, пошутила и будет! – она недоумённо уставилась на него, он хотел было встать, но в ногах ощутил прилив свинцовой тяжести и снова опустился на табурет, испытывая в голове лёгкую свежесть, но сознание, словно расплывалось, как ртуть, повторил усилие встать, но его, точно кто привинтил к табурету. Сердце снова шумно и сильно заколотилось и лицо охватил жар, на лбу выступил зернистый пот.
Полина нашарила в своей одежде на кровати сигарету и закурила. Сигарета лихорадочно запрыгала в её тонких пальцах, а перед глазами, как светлячок, мельтешил малиновый кончик сигареты.
– Ну что, солдат, голой бабы испугался, ха-ха-ха! – она сипло, нервно засмеялась. Её тощие костлявые плечи заколыхались. Он даже не заметил, как она опять опасно к нему приблизилась, её трусы белели на уровне его груди. Своей рукой она провела плавно по коротким волосам, которые торчали ёжиком. Жора было сделал движение сбросить её руку, но она осталась на его голове; он пытался оттолкнуть от себя её худое тело, но вместо этого руки сами обхватили Полину вокруг шеи и она попятилась, увлекая его за собой. Он довольно легко, как-то невесомо, оторвался от табурета, и ему почудилось, как вместе с нею провалился в какую-то мягкую яму и дальше всё отчётливо уже ничего не мог припомнить, как сквозь зыбкий сон, что с ним всё-таки приключилось?
