– Лезвие очищения, – повторили братья.
Дамиан прочитал послание от отца и досадливо поморщился.
– Что? – спросил Каримир.
– У одного из бывших Когтей сын родился. Отец едет к нему на чистины и меня с собой берёт.
– Далеко это?
– В Лотии, аж за Торговым путём.
– Если праздники затянутся, вернёшься нескоро.
– Думаю, они затянутся. Вопли Антонии уже за городской стеной слышно.
Каримир покачал головой, но промолчал. Все знали, что Антония скоро подарит Великому яру очередного отпрыска. Эгрис был очень рад этому, а ещё больше он был рад улизнуть на время хоть куда-нибудь, например, к старому боевому другу в лотийские отроги.
Великий яр с наследником уехали в сопровождении Когтей Пардуса. Жизнь в доме улгайского яра шла своим чередом, но без хозяина: Каримир-старший срочно уехал в Соколиную башню разбираться с ченударами, угнавшими табун лошадей вместе с пастухами.
– Капитану младшей агемы от пречистого Вонифатия Второго! – вестовой протянул свиток и вышел. Каримир взломал печать и развернул послание.
– Чего этот чистюля хочет? – настороженно спросил Гиран.
– Чтобы мы завтра явились в храм на службу в честь павших за чистоту воинов.
– Мы пойдём? – спросил Звездочёт.
– Придётся. Но будем настороже. Все помнят про паука?
Коготки согласно загалдели. Недавно они решили, что Тайному Еретическому Обществу, как они себя теперь называли в память о том летнем переполохе, нужны тайные символы и сигналы. Рыжий Нил предложил в случае тревоги кричать «Паук!», и все согласились.
На следующее утро, надев выходные туники и знаменитые плащи с застёжками в виде когтей, младшая агема явилась на службу. Храм сиял белоснежной чистотой. Прихожане благоговейно слушали песнопения о славных героях прошлого, отдавших жизнь за чистоту и процветание Лугории.
По окончании службы пречистый подозвал к себе Каримира и ласково сказал:
– Какие все красавцы. Вижу, что воины из вас выйдут славные. А давно ли вы, дети мои, исповедовались?
Этот вопрос застал Каримира врасплох. Считалось, что коготков исповедует улгайский священник, живший в их доме, но тот уехал вместе с Каримиром-старшим.
– Как только чистый Сона вернётся…
– Зачем же ждать? В такой светлый день самое время очиститься ото всех грехов.
– Пречистый, сегодня так много людей, все исповедники заняты…
– Не волнуйся, дитя моё. В моей келье вас уже ждёт мой личный исповедник. Ступайте, ступайте. Чистому телу – чистый дух.
Каримир решил пойти на исповедь первым и узнать, что кроется за этим внезапным предложением. Но, пока он говорил с пречистым, коготков уже увели в другой конец храма. Пробираясь сквозь толпу, он с ужасом увидел, как внезапно открылась тяжёлая дверь, и храмовники почти втолкнули внутрь кого-то из них. Дверь захлопнулась, два послушника встали безмолвными стражами около неё. Затевать драку в храме?.. Коготки растерялись.
– Кто там? – зло спросил капитан.
Все осмотрелись, и кто-то ответил:
– Святоша…
Когда Нику резко толкнули в спину, вынудив шагнуть в темноту кельи, она потянулась за кинжалом… Но его не было. Входящие в храм оставляли оружие в специальном притворе, ибо зачем чистым орудия убийства в обиталище богов?
Выпрямившись, она огляделась. За маленьким столом сидели двое в белоснежных рясах. И одним из них был чистый Отис, а второй… второй вызывал даже большее отвращение: зеленовато-бледный, с сухой шелушащейся кожей и красными белками глаз, он был словно порождение чьего-то дурного сна.
