Отис приторно улыбнулся:
– Ты пришёл исповедаться, сын мой? Подойди, не бойся. Это благое намерение. В чистоте должны содержать мы и тело своё, и дух.
Ника осторожно подошла. В конце концов, что могут сделать эти два немощных старика? За дверью стоят верные коготки во главе с отважным Капитаном. И она не будет бояться, просто соврёт что-нибудь и спокойно выйдет отсюда.
– Сядь, вот сюда. Тебя исповедует чистый Хига.
Ника села, не поднимая глаз на этого мерзкого типа. Она ждала вопросов о содеянных грехах, но вдруг заметила, что Хига подался вперёд и тянет к ней свою руку. Она в ужасе отшатнулась, стул под ней качнулся, их глаза встретились. Но это были уже не глаза, а омуты, они втягивали, поглощали, повелевали… Она безвольно откинулась на спинку стула, и тот стал падать. Жуткие омуты исчезли, и, уже в падении, Ника жутко заорала:
– Паук!!!
Стул опрокинулся, она больно ударилась головой. Но ещё за мгновение до этого дверь распахнулась, и в комнату влетел разъярённый Капитан с повисшими на нём храмовниками, а следом пытались прорваться и другие коготки. Хига опустил капюшон на лицо. Отис встал, изображая оскорблённое негодование.
– Кто смеет прерывать тайну исповеди? Я наложу на вас епитимью!
Храмовники, наконец, отпустили Каримира, но встали по бокам.
– Простите, чистый Отис. Я услышал крики и подумал, что кому-то нужна помощь.
– Мальчик случайно упал.
– Паук, Капитан. Я увидел паука.
– Я понял, Виндар. – Каримир помог ей подняться и шагнул вперёд, встав между ней и Отисом. – Ещё раз простите, чистые отцы, но Виндара нужно срочно отвести к лекарю. Он жутко боится пауков.
Коготки сзади стояли плотной стеной, готовые исполнить любой приказ Капитана. И Отис понял: сегодня он проиграл. Чуть заметным жестом велев храмовникам отойти, он холодно произнёс:
– Непотребно срывать тайну исповеди, хоть бы и небеса рушились на землю. Вот наказание для всей агемы: завтра на заре прийти, встать на колени и десять раз пропеть покаянную молитву. Да очистят вас боги.
– Как повелит чистый отец, – ответил Каримир, но в его голосе не было ни капли почтения.
Почти выбежав из храма, они молча направились к дому.
– Как голова?– спросил Каримир.
– Ерунда. Капитан, там…
Но Каримир прервал разговор и поспешил дальше. Только закрыв на засов крепкие ворота дома, он чуть успокоился. Велев остальным идти на тренировку, он отвёл Нику в свою комнату и только там сказал:
– А теперь рассказывай. Всё, до последней мелочи.
Ника рассказала.
– Да, я почуял, когда он начал вопрошать. Виндар. Ты ведь ничего не скрываешь от меня?
– Капитан…
– Мне важно знать, что он успел увидеть в тебе.
– Увидеть… во мне?.. – у неё внутри будто всё исчезло, она падала, падала в бездонную непроглядную дыру, и не могла упасть.
– Да. Он такой же, как я. Он заставил тебя открыться. И я не знаю, что он успел сделать и что успел разнюхать. Но могу узнать. Я должен пройти по его следу в твоей голове.
– Капитан…
– Не бойся. Я сохраню твои секреты. Но это необходимо.
– Сохранишь? Ты никому не расскажешь? – слёзы ручьями текли по лицу, ноги подкашивались.
– Если это не нарушает нашу клятву верности.
– Нет. Но…
– Виндар. Это надо сделать быстро. След пропадает.
Ника кивнула. Всё. Это конец.
Тёмные глаза Каримира замерцали расплавленным серебром, и всё исчезло.
Спустя бесконечность она медленно очнулась. Боясь пошевелиться, боясь поднять глаза, боясь вдохнуть, она ожидала смертного приговора. Каримир тоже молчал. Давно он не был так ошарашен и сбит с толку.
