Боги, да что ж ей надо? Разве по моему настрою непонятно, что я не жажду заводить знакомства?
— Я хотела спросить. — Она нагнала меня, неловко встала рядышком. — С принцем все хорошо?
А, ну все понятно. Груз вины не дает ей покоя? А нечего было подбирать с земли цветочки.
— А его здесь нет? Поинтересовалась бы сама.
— Он еще не пришел. Я видела только принца Андре.
— Тогда дождись. Днем он был здоров.
— А ты целительница?
Я сокрушенно вздохнула, даже не пытаясь скрыть, что ее присутствие меня раздражает. Интересно, если я ее с помощью ветвей дерева свяжу и спрячу в листве, кто-то заметит?
— Вроде того.
— Надо же. — Одарила меня ослепительной улыбкой. — Его Высочеству очень повезло, что ты оказалась рядом. Надеюсь, он тебя хорошо поблагодарил. Ты же спасла ему жизнь. А я чуть не погубила… Я та еще дуреха.
— Не стану спорить.
— Страшная аллергия. Будем верить, что он поправится. Один мой знакомый тоже мучается от аллергии… Поэтому он зиму и любит. А как весна наступает, его даже из дома не вытянешь. Бедолаги…
Она продолжала лепетать, а я — делать вид, что слушаю. На деле ее пустословье было чем-то вроде жужжания пчелки. Отогнать не получалось. Прихлопнуть, может?..
— … везет же нимфам…
— Что?
Одно лишь слово мигом заставило напрячься и обратить к Ралье взор.
— Я говорю, везет нимфам: ни от аллергии не мучаются, ни от еще каких болезней. Им зараза не страшна.
— Откуда знаешь?
— Бабушка рассказывала. Она у меня тоже целительницей была. Умная женщина. Вы все такие — лекари — одаренные особым умом. Слушай, — она с пугающим восторгом придвинулась ко мне, — а ты не знаешь, правда ли, что у каждой нимфы есть свое дерево?
Что-то мне стало боязно. Я даже не поняла, когда на меня накатило это неприятное холодное чувство страха. Но от ее любопытства, кажущегося каким-то нездоровым, это чувство набирало силу.
— Слышала, каждая из лесных нимф связана с одним деревом на всю жизнь, — продолжила она, и мое сердце почему-то начало болезненно сжиматься. — Эти деревья словно их души. Бабушка говорила, что нимфу можно убить, только когда разрубишь ее дерево. Страшно, наверное, им жить. Всегда с мыслями о своем дереве. А нынче лесорубов много…
Поэтому наши леса неприкосновенны. Люди боятся заходить. И не без причины… Дриады рьяно защищают свою территорию.
Но не всякое дерево сердце дриады. Это особые виды, поистине красивые. Прорастают в глубине леса. Если нимфа пожелает, может пересадить дерево, пока оно на стадии прорастания. Свое я давно пересадила. Еще в позапрошлой жизни. Подальше и от лесорубов, и от остальных нимф…
Сердце вдруг защемило при воспоминании о моей магнолии. Меня давненько не было рядом с ней. Напрасно я так затянула с этим. Тоска тоже убивает.
— О, представление начинается, — выдернула из мыслей Ралья. Беспардонно схватила меня за руку — я чуть не шикнула на нее — и потащила к сцене. — Давай поспешим. Все места займут.
Отдать внимание тому, что творилось на помосте, не получалось. Кто-то плясал, кто-то пел и что-то говорил… А мои мысли крутились вокруг моей сиреневой магнолии.
Ух, спустить бы волота на эту девчонку! И надо же было ей заговорить со МНОЙ, с нимфой, черт ее дери. Только грусть нагнала своими словами.
Нехорошо что-то. Внутри как будто все стянуло в тугой узел. Сердце дрожало — сильно, мучительно сильно. Схватилась за ворот, оттянула. Душно.
— Эй, ты в порядке? — в голосе Ральи послышались тревога и — что странно — любопытство. Или мне показалось? — Что с тобой? Ты вся красная.
