Перед тем, как заглянуть на кухню до прихода кухарки и горничных, переоделась, сменив нарядное платье на походное. Надев вместо изящных туфелек с круглым носком высокие сапоги. Спрятав волосы под платок, на несколько мгновений задержалась в комнате. Уже перед выходом присела на стул. Достала привычно белый лист и чернила. Уйти просто так не могла. Надо постараться успокоить семью. Объяснить им необходимость подобного поступка и решения.
Конечно, узнай отец о том, что случилось, он бы попытался помочь мне. Но что-то подсказывало, что чем меньше они будут знать, тем меньше им будет грозить.
Перо замелькало по бумаге, оставляя черные танцующие строки. От волнения дрожала рука и буквы норовили то подпрыгнуть выше, то сползти вниз. Писала быстро, отчаянно, изливая всю свою любовь к приемной семье. К отцу и матери, к той, которую всегда будут считать своей сестрой.
Уходя, оставила письмо на видном месте. Так, чтобы его увидели сразу, едва хватятся меня.
С трудом закрыла дверь, чувствуя, будто отрезаю от души лучшую ее часть, оставляя здесь, с дорогими мне людьми. А затем быстро сбежала вниз и пошла в кухню.
В дороге пригодятся припасы. Но много с собой не унесешь. Так что, в сумку отправился кругляш свежего хлеба, кусок сыра, кольцо свиной колбасы и фляга, наполненная простой водой. После такого пополнения сумка оттянула плечи.
Потоптавшись в коридоре, разрываясь от желания остаться, направилась к выходу, едва не плача.
Пока была в доме, даже пока собиралась, все еще не верила в то, что придется уйти. И лишь переступив порог, осознала в полной мере, что мне предстоит сделать.
Я не удерживала слезы, пока шла по улице прочь от родного дома. А они струились по щекам, теплые и соленые. Горькие и полные тоски. Бежали, не остановить. Сил хватило только на то, чтобы, обернувшись, не сорваться на бег. Не вернуться назад, не поддаться страху.
— Прощайте, — только и произнесла, и продолжила идти, минуя улочки, еще полные веселья и счастья.
Над головой начало светлеть небо. Самую малость разделив ночь, разбавив ее светлыми красками. Но звезды еще казались яркими, и до рассвета оставалось не меньше часа. За это время я планировала покинуть пределы города и выйти на королевский тракт, который уведет меня прочь от дома и всего, что я любила и люблю.
*************
Городок сверкал на фоне черноты неба, словно яркий камень, или звезда. То и дело в воздух с грохотом поднимались цветы фейерверка, но чем ближе путники подъезжали к городу, чем светлее становилось небо, тем сильнее внутри у него зрело ощущение, что он опоздал.
Та, которую он искал… Ее там больше нет.
Зеленый холм с древним кривым дубом разместил лишь часть всадников, одетых в черное. Первый из них выехал вперед и застыл, удерживая ретивого скакуна, рвавшегося сорваться вниз по дороге быстрым галопом.
Небо над городом стало совсем светлым. Поглотив остатки звезд, оно выплюнуло на небосклон желтый горящий диск, расшвыряв длинные косые лучи по верхушкам деревьев и высоким башням крепостной стены, окружавшей городок плотным кольцом. Вот уже стихли хлопки фейерверков, но отголоски музыки иногда приносил со своим порывом ветер, еще дышавший жаром лета.
Несколько долгих секунд всадник всматривался в город, зло прищурив глаза. Одной рукой удерживая жеребца, вторую он прижал к груди. Там, где под толщей кожаной куртки обжигал холодом древний амулет. Именно он сегодня вел Раена, и именно он сейчас сказал ему, что они опоздали.
