– С ней точно всё в порядке? – осведомился он.
– Если не считать того, что вначале Тьяна выбрала самое скромное платье, то да, всё в полном порядке. Я присмотрела для нее достойный наряд. Оправа должна подходить камню – особенно, если он так хорош.
Тьяна снова зарделась. Комплимент был приятен, но от слуха не ускользнули насмешливые нотки в голосе Осславы. Они намекали: как бы ни был красив камень, его чистота под вопросом. Тьяна не ровня им. Не ровня Мару. И пусть между ними ничего нет – и быть не может – Осслава этого не знает. Она наверняка решила, что сын притащил в дом очередную подружку.
Настроение испортилось. Быстро скинув юбку, Тьяна без удовольствия натянула предложенное платье, повернулась к зеркалу – и застыла.
Ткань облегала, как вторая кожа, превращая Тьяну в сияющую статуэтку. Золото благородно мерцало в теплом свете ламп, струилась бахрома, и вспыхивал узор на груди – так, что глаз не отвести. Тьяна провела ладонями по бокам и невольно качнула влево-вправо бедрами. В таком наряде хотелось танцевать.
В том же шкафу, откуда явилось лучезарное платье, Тьяна нашла подходящие туфли с металлическими пряжками. Там же обнаружила сумочку – небольшую, но довольно вместительную, с геометрическим орнаментом и бахромой. Заглянув в комод, Тьяна подобрала для себя золотой комплект из браслета и обруча для головы. Полюбовавшись на серьги с «голубиной кровью», она решила обойтись без них – иначе вышел бы перебор.
Аккуратно сложив форму, Тьяна оставила ее на пуфе, опустила духи в сумочку, добавила несколько личных вещиц и покинула гардеробную. Снизу доносились голоса. Спускаясь по лестнице, Тьяна подумала, что чувствует себя огоньком свечи – красивым, немного опасным, но недолговечным. Скоро ее сдует, и останется только дым. Она горько усмехнулась. Снова захотелось танцевать – как пламя на ветру, в ожидании самого сильного порыва.
Мелькнула мысль: «А почему бы не развлечься сегодня? Раз в жизни».
Тьяна спустилась на первый этаж и, влекомая голосами Мару и его матери, остановилась у приоткрытой двери. Стукнув пару раз и получив приглашение, она вошла.
Гостиная в доме Осславы была олицетворением роскоши старой Галинской империи. Высокие потолки, украшенные лепниной, создавали ощущение простора и величия. Стены покрывали темные тканевые обои, почти невидимые за обилием картин в золоченых массивных рамах: Тьяна узнала несколько известных полотен – о них рассказывали в Деве, на «Истории изящных искусств». В углах, у камина и возле книжных шкафов стояли мраморные статуи благородных дам и мужей – не иначе, поколения Медовичей.
Мару и его мать сидели на диване напротив незажженного камина. Когда Тьяна вошла, Осслава тотчас повернулась к ней и просияла довольной, чуть лукавой улыбкой. Мару перелистнул страницу книги, лежащей на коленях, и только потом посмотрел на Тьяну. Его глаза сверкнули. Повернувшись к матери, он с недовольным вздохом сказал:
– Ты перестаралась.
– Я выбрала только платье. – Осслава подняла руки, словно оказавшись под дулом револьвера. – К тому же, выглядеть великолепно – не преступление.
– Могу переодеться, – сухо произнесла Тьяна.
Она вовсе не собиралась производить впечатление на Мару, не думала об этом, но почему-то сейчас почувствовала разочарование.
– Не надо. Только не это! – хором ответили Мару и его мать.
Поднявшись с дивана, Осслава добавила:
