Андрей сдвинул брови и, оттолкнув легонько матушку, стоявшую на его пути, быстрыми шагами пошёл в девичью светлицу. Комната была пустой.
– Где ты, Ксения? – хрипло произнес он, словно надеясь, что она ответит ему из невидимого укрытия. В голове его крутились пугающие мысли: как могла она так легко бросить всё и уйти? Он вспомнил, как мечтал о встрече, как готовился к этому возвращению, а теперь… Теперь вместо счастья он чувствовал лишь горечь предательства. Войдя внутрь, Андрей внимательно осмотрел все недорогое убранство, присел на кровать и провёл рукой по подушке, на которой спала Ксения. Злость и ощущение потери росло в нем, как снежный ком. И вот этот ком уже готов был вырваться наружу, но совладав с чувствами, Андрей с силой сжал подушку и с ненавистью проговорил:
– Думаешь, что сбежала от меня? Я найду, где бы ты ни была. Не может быть, чтобы ты укрылась навсегда. Если тебе так легко уйти, значит, и мне не останется ничего, кроме как отыскать тебя. Из-под земли достану, но моей будешь.
Выйдя из комнаты, Андрей с грохотом затворил дверь и поднялся в горницу, где его ждала мать с сестрой.
Солнечный свет заливал просторную комнату, однако радости он не приносил. Внешний мир казался таким же безразличным, как и поступки любимой.
– Мама, – обратился он к Матрёне Ивановне, входя обратно в горницу, – ты что-нибудь мне скажешь? Почему она не ждала меня?
– Я ничего не могу сказать, – с горечью произнесла мать. – Мы с сестрой старались, как могли. Надеялись на лучшее… но эта девка оказалась невоспитанной. Она разочаровала нас всех.
Сдерживая гнев, Андрей сел за стол. Вкусы курицы и вишнянки стали ему противны. Он взглянул на Ирину, которая строила недовольные лица, перешептываясь с служанками. Его охватило чувство одиночества.
– Я не оставлю это так, – твердо произнес он, поднимаясь. – Если она решила сбежать, то я найду её. Я не позволю себе потерять то, что мне дорого.
– Куда ты собрался? – спросила Ирина, округлив глаза от неожиданности.
– Не твое дело! – резко ответил Андрей, направляясь к выходу. – Я знаю, где её найти. Когда убежала? – Спросил опричник.
– Ночью третьего дня, – отвечала сестра.
– За ней побежишь? – С нотками презрения в голосе, поинтересовалась Матрена Ивановна.– Где ж это видано, чтоб богатырь из рода Кожемятиных за бабой бегал?
– Матушка, – осадил Андрей мать, – я говорил вам, что она не баба, а боярыня. Не говорите мне сейчас ничего. Уйдите, один хочу побыть.
– Что ж ты за мужик, коли по девке так убиваешься?! Оглянись, посмотри, сколько красавиц вокруг. Любая за счастье посчитает, коли в жены возьмешь. А эта, боярыня, – сделав ударение на последнем слове, Матрёна Ивановна подошла к сыну, который сидел с опущенной головой и начала гладить по голове, – плевала на моего Андрюшеньку. Выбрось её из головы. К нехорошему эта твоя любовь приведёт. Чует материнское сердце, что беда она накличет на твою головушку. Отступись. Бог с ней.
Андрей молчал, но все слова, что говорила мать, пролетали мимо ушей сына. Он знал, куда направилась его невеста, и теперь он найдёт её и уже ласков, и добродетелен с ней не будет.
– Ксению, когда последний раз видели? – Грозно спросил Андрей у прислуги, спустившись на кухню.– Говорите, не бойтесь.
Девки молчали, а кухарка, полная женщина в холщовом сарафане и тусклом убрусе, глянула на боярина и сразу опустила голову.
