Прошло несколько минут, прежде чем она смогла сделать глубокий вдох. Нет. Она не сдастся так просто. Если ее место «пропало» – она все равно поедет. Доберется туда, ворвется в зал, потребует объяснений. Пусть попробуют ее остановить.
Она резко встала, отчего стул грохнулся на пол.
"Пусть они там все думают, что я сдамся. Пусть этот куратор считает, что я тихонько поплачу и исчезну. Пусть этот «чудо-студент» готовит свою речь."
"Я приду. Войду в этот зал. И пусть они попробуют меня выгнать."
"Посмотрим, чьи аргументы окажутся сильнее – их деньги… или моя правда."
Солнце уже поднималось, за окном было ясно. Виктория сидела на кухне с большой кружкой растворимого кофе, в мыслях – полная решимость. Сделав последний глоток, она отнесла кружку к раковине и пошла приводить себя в порядок.
Надев длинную юбку шоколадного цвета и бежевую блузку, она накинула твидовый пиджак, слегка подвела брови, нанесла бальзам для губ и проверила сумку – всё необходимое было на месте.
«Я заставлю их меня выслушать», – подумала она.
Виктория застёгивала последнюю пуговицу пиджака, когда дверь в её комнату скрипнула. На пороге стояла мама – в помятом халате.
– Ты уже уходишь?
Виктория почувствовала, как в горле застрял комок. «Она же никогда не встаёт раньше полудня».
– Да, мам. Конференция начинается в одиннадцать.
Мама зевнула, поправляя седую прядь, выбившуюся из небрежного пучка.
– Ну как, готова? – она потянулась, чтобы поправить воротник дочери.
– Конечно. Всё отрепетировано.
Девушка потупила взгляд, делая вид, что проверяет сумку. «Если бы ты знала, мам…»
Мама вдруг обняла её. – Я знаю, ты волнуешься. – Её ладонь была тёплой и шершавой. – Но ты же у нас умница.
Виктория зажмурилась. «Лучшая. Да. Только «лучшим» не приходится пробиваться через подкупленных чиновников и папиных сынков».
– Спасибо, – она улыбнулась, отстраняясь. – Но мне правда пора.
– Доченька, ты какая-то грустная. – Её глаза, обычно уставшие, сейчас были пронзительно-ясными. – Что-то случилось?
«Всё. Скажи ей. Что ты, возможно, вернёшься сегодня с пустыми руками».
Но вместо этого Виктория рассмеялась – слишком звонко, слишком неестественно.
– Да ладно, мам! Просто ответственный день. – Она поцеловала мать в щёку. – Я всё расскажу вечером.
На лестничной площадке Виктория остановилась, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. Где-то внизу заводились машины, кричали дети. Обычное утро.
«Она верит в меня. А я… Я просто великолепная актриса».
Она глубоко вдохнула, распрямила плечи и твёрдо зашагала вниз.
Девушка вышла из подъезда и неторопливо направилась к метро. По пути мелькали многоэтажные дома, торговый центр, небольшой сквер. Утренняя суета на улицах была обычным делом для буднего утра. Девушка шла в университет – там в одиннадцать должна была начаться конференция.
Спустившись в метро, она недолго ждала поезд. Все сидячие места оказались заняты, но её это не беспокоило – все мысли были о том, как она ворвется и докажет, что истинная наука найдет пути, чтобы выйти на свет и показать правду.
В здании университета, подойдя к турникету, Виктория вдруг осознала – пропуска нет. Она лихорадочно обыскала сумку, но пластиковая карточка так и не нашлась. Вредная консьержка уже качала головой в отказе, когда девушка заметила куратора, который проходил мимо.
– Михаил Львович!
Мужчина обернулся и кивком пропустил её внутрь. Виктория засыпала его возмущёнными вопросами: как так вышло? почему они подумали, что у них есть на это право? Куратор лишь мялся, не находя что ответить.
