– Письмо отдашь самому князю или княгине и никому другому не отдавай, – напомнил кудесник и закрыл за гонцом дверь.
Гонца в княжеский двор не пустили, приворотный пошёл в терем доложить о посетителе. Он сел у тына и стал ждать, когда выйдет князь или княгиня. В тереме отворилась дверь, гонец встал и подался вперёд. В светлом прямоугольнике входа возник девичий силуэт. Девушка шагнула наружу, и дверь за ней закрылась. Она, нынче встречавшая своё шестнадцатое лето, была стройна как берёзка, быстро завернув за угол терема мигом скрылась с глаз. Гонец снова сел и опустив голову, вздохнул…
А в это время в тереме, в людской палате, где князь принимал просителей и жалобщиков, приходящих в поисках правды, Нискинин сидел в переднем углу, в своём княжеском кресле и с воеводой Буяром решали что делать. Он потерял одного сына, а теперь неизвестно где находился второй, но слава богам живой.
– На месте сечи его не нашли. Значит Лютовой попал в полон к дреговичам. Надобно слыха подослать к ним, пущай посмотрит, послушает. Ежли мой сын у Драговита, придётся скрестить мечи. Я не могу потерять и ентого сына, – рассуждал Нискинин.
– Уже седмица прошла, как я послал к дреговичам слыхов. А, ежли княжич не у князя, а у ватажников? Драговит может и не знать об ентом набеге.
– Тада твои слыхи пущай доложат князю о своевольстве его подданных, и потребуют от моего имени разобраться с ними и вернуть мне сына, иначе я рать на него пошлю!
– И енто им велено.
Князь опустив голову задумался. Он все годы, пока Лютовой рос, внимательно наблюдал за ним. Он знал от кого родился его сын. Тогда, в Велик‒день Купалы, когда мужалый отрок увёл от костра с берега реки Радославу с собой, а после ему пришлось её искать по лесу, он видел, как тот отрок около лежащей в беспамятстве Радославы обернулся чёрным волком с подпалинами и метнулся в чащу. Князь все эти годы наблюдал, не таится ли в ребёнке порода оборотня, забравшего у него когда-то право первой брачной ночи? Ждал необратимых изменений и наблюдал за сыном, но пока ничего не случилось.
Он встал и стал вышагивать по палате от стены до стены. Нахмурившись и сведя брови, как две грозовые тучи, сказал:
– Прошла седмица, а от слыхов до сих нет новостей! Може, не дожидаться их возвращения, а послать сотню и наказать дреговичей за нападение на наши земли?
Нискинин остановился напротив Буяра и потребовал:
– Где твои слыхи? Пошто так долго их нет? Они у тебя чё, пешком побежали?
– Двуконь, как водится! Енто тебе, княже, кажется, что они должны уже вернуться, но прошло ишшо не так много дён, просто ты за сына переживашь. Подожди немного.
– А, ежли Лютовоя нет у дреговичей, а он попал к ватажникам, тада, где его искать? Да и на кой он ватажникам? Им чё жить надоело?
– Княже! Давай не будем щас гадать, дождёмся, када возвернётся Скоромет.
– Не мог мой сын сбежать с поля во время сечи. Он отважный вой14, ни один раз ходил с ратью в походы!
– Ты, княже, заране не рви свою душу на части. Найдём мы Лютовоя, я тебе обещаю.
Тут резко открылась дверь и заглянула дочь Заряница.
– Батюшка! Там, у тына, течец. Он молвит у него для тебя письмо.
– Что, он прямо так тебе и сказал, мол, для князя у меня письмо?
– Батюшка! Так прямо и сказал, но потом добавил, что, в крайнем случае, может его отдать княгине.
– Ладноть, беги егоза, щас я выйду, – князь встал из-за стола, и пошёл к двери, он быстрым шагом прошёл через просторные сени, открыл входную дверь, и направился к воротам. Воротный быстро перед ним распахнул одну створку, князь вышел и увидел мужчину, который уже встал и успел отряхнуть одежду.
