Что касалось рабства, дело обстояло сложнее. Алексиус не видел в нём такой уж большой проблемы. Проблема, на его взгляд, заключалась в том, кто и как применяет свою власть. Но этого он тоже не собирался объяснять, потому просто уставился на Ричарда в слабой надежде, что тот прекратит этот разговор.
Ричард явно не был склонен читать чужие мысли.
- Она была не очень разговорчива, - продолжил он, отламывая кусок хлеба и с мрачным видом отправляя его в рот, при этом взгляд его не отрывался от лица Алексиуса. – Но достаточно говорила мне о «доме».
Алексиус просто вздохнул.
- У неё были шрамы, - продолжил человек. – Много шрамов.
- У рабов бывают шрамы, - Алексиус просто опустил веки, чтобы не смотреть ему в глаза, но и не отводить взгляд.
- Не таких, - отозвался Ричард вкрадчиво. – Шрамы на её спине выглядели так, как будто кто-то решил записать на её коже собственный контракт.
Алексиус протяжно застонал.
- Дьявольская печать, - устало отозвался он и помолчал, всё ещё надеясь, что можно будет прекратить этот разговор, но Ричард явно не собирался отступать и просто ждал. Открыв глаза Алексиус понял, что тот всё ещё смотрит на него и глубоко вздохнув, решил оправдать его ожидания: - Определённые ритуалы для подписания соглашений с демонами требуют использования человеческой плоти в качестве пергамента, да. Твоя подруга вряд ли была единственной. То есть – не единственной во всём королевстве, вряд ли она была единственной даже в доме того архимага. Один контракт – один раб. Особенно сложная сделка… Что ж, я был знаком с магом, который для своего возвышения использовал пятерых рабов. Сначала он нанёс на их кожу печати, которые наполнил магией. Такие раны заживают дольше обычных. Когда же дело было сделано, и звёзды сошлись в нужный узор, он собрал их вместе и принёс в жертву, чтобы самому стать дьяволом. Такое… Ты возненавидишь меня, если я скажу, что такое бывает?
- И такое тебя… не удивляет?
- Удивляет ли? Нет. Считаю ли я это нормальным – нет. Делал ли я такое сам? Конечно, нет. Если хочешь знать, склонность моих соплеменников к магии крови была одной из причин, почему Бездна показалась мне более уютным местом, чем отцовский дворец. Но есть вещи… - он просто замолк. Алексиус хотел сказать, что не может этого поменять, но в это мгновение он показался таким жалким и бесполезным самому себе, что решил, что лучше будет казаться безнадёжным злодеем, чем когда-нибудь признает эту свою слабость. – Итак, мне очень нравится наш душевный разговор, - с кривой усмешкой продолжил он. – Но молчание затянулось, и я хочу спросить: есть ли ещё какие-нибудь глубоко личные темы, которые ты хотел бы затронуть? Почившие домашние животные или что-то ещё в этом роде?
Ричард расхохотался.
- Ба! Ты во мне сомневаешься? Я бы нашёл. Не каждый может завоевать сердце демоницы. В тебе должна быть какая-то история.
- Не просто демоницы, - внезапно обидевшись, уточнил Алекс. Он моргнул, когда смысл слов Ричарда дошёл до него. – И рассказывать тут нечего. Мы друзья, которым нравится определённая близость, вот и всё.
Ричард наклонил голову и поджал губы.
- Нееет. Всё ещё не срастается. Я думаю, что-то с твоим лицом. Ты делаешь это своими бровями… просто ужасно. Ты пробовал оставлять брови неподвижными, когда лжёшь? Или практиковаться перед зеркалом?
Попытка Алексиуса ответить оказалась прервана внезапным явлением Мейры. По обыкновению одетая в очень открытую блузку и узкие кожаные брюки, демоница неторопливо подошла к столу со спины Ричарда и небрежно стащила булочку с тарелки Алексиуса, а затем отправила её в рот изящным движением.
