– Кого «всех»? – усмехнулся я. – Нас тут и так уже предали всему, чему можно. А Васе, может, полегчает. Вдруг он после наших лекций диплом получит «Почетный любовник загробного мира» и свалит отсюда с миром?
Лёва Философ задумчиво потер подбородок.
– Хм… Весьма неортодоксальный подход, Арсений Петрович. Но, с точки зрения экспериментальной парапсихологии и кризисной терапии… в этом что-то есть. Мы могли бы стать пионерами в области посмертной сексуальной реабилитации!
– Вот именно! – подхватил Эдик, глаза его загорелись нездоровым энтузиазмом. – Я буду главным преподавателем! У меня такой опыт, такой матэриал! Вася будет нэ просто знать, он будет чувствовать! Я ему все передам – и страсть, и нежность, и…
– Только без рукоприкладства, Эдуард Арчилович, – предупредил я. – А то наш Вася совсем в астрал улетит от твоего напора. Теория, господа. Исключительно теория. И рассказы из богатого жизненного опыта.
Я посмотрел на свой дневник, на эти корявые строки. Старый вор, контрабандист, а теперь еще и… преподаватель курсов повышения загробной квалификации по особо интимным вопросам. Да уж, такой карьере любой позавидует. Внутри все переворачивалось от абсурдности происходящего, от этого балагана на краю могилы. Но, глядя на тот угол, откуда все еще едва заметно тянуло карамелью и юношеской тоской, я почему-то чувствовал не только брезгливость или страх. А еще и какую-то странную, непрошеную жалость. И может быть, даже толику ответственности за этого непутевого призрачного пацана.
– Ну что, мужики, – сказал я, закрывая тетрадь. – Попробуем? Хуже, я думаю, уже не будет. А если получится – может, и нам зачтется. Где-нибудь там… в небесной бухгалтерии.
Глава 5
Первый Урок: Теория Большого Взрыва (По-Арестантски)
Итак, решение было принято. Наша камера номер четыре, доселе известная в узких кругах «Соснового Бора» разве что повышенной концентрацией старых грешников на квадратный метр, готовилась переквалифицироваться в первый в мире загробный университет сексуального просвещения. Преподавательский состав – я, Сеня Волк, в роли неохотного ректора и по совместительству переводчика с человеческого на призрачный; Лёва Философ – профессор теоретических дисциплин; Эдик Грузин – доцент кафедры практических утех с богатым, хоть и сомнительным, стажем; и Кодя Пыжов – вечный оппонент и специалист по технике безопасности и морально-этическим последствиям. Студент – один, зато какой! Вася Неупокоенный, дух без плоти, зато с огромной дырой в образовании.
Начать решили на следующий день, после утренней проверки, когда основная масса тюремной жизни затихает до обеда. За окном все та же серая пастораль, только ветер сменил направление и теперь завывал в щелях так, будто тоже решил поучаствовать в нашем консилиуме, добавляя трагизма.
– Ну что, господа профессора, – хмыкнул я, когда дверь за вертухаем в очередной раз брякнула замком. – Приступим к сеансу одновременной игры с потусторонним разумом. Кто первый желает блеснуть эрудицией перед нашим невидимым слушателем?
Лёва Философ откашлялся, поправил очки и принял позу лектора у невидимой кафедры.
– Итак, молодой человек, – начал он, обращаясь к пустому углу, где, по нашим прикидкам, локализовался Вася. – Прежде чем мы перейдем к прикладным аспектам интересующего вас вопроса, необходимо заложить прочный теоретический фундамент. В основе всего, как известно, лежит инстинкт продолжения рода, биологический императив, заложенный в нас самой природой… или, если хотите, Абсолютом. Фрейд, как вы, несомненно, знаете… хотя, откуда вам знать… так вот, Зигмунд наш Яковлевич утверждал, что либидо есть первичная энергия, движущая сила…
