Немного непривычно. Внешность достаточно яркая, чтобы чувствовать себя значительно увереннее. Но тут явно другой случай. Друзья друзей друзей упоминали, что она очень тихая и стеснительная. Поразительно. Наверное, в школе натерпелась за свой рост. Интересно, какого она вообще была роста классе в восьмом? Так и подмывает спросить, но это нетактично, и я молчу.
- Кирилл, простите еще раз, что я опоздала.
- Даш, все нормально. И давай на “ты”? Терпеть не могу выкать людям, которые передо мной планируют раздеться.
По распахнутым глазам и обозначившейся морщинке над переносицей понимаю, что шуточка не проканала. Поднимаю ладони в примирительном жесте.
- Сорян. Больше не повторится. - Даша слегка расслабляется. - Ты написала, что хочешь набить небольшую надпись в необычном месте.
- Так и есть.
- Какую и где?
Даша достаёт листок с красиво нарисованной надписью: “СОБСТВЕННОСТЬ ОЛЕГА КРАСНОВА” и говорит, жутко смущаясь:
- На лобке.
Теряю дар речи.
Нет, видывал в свои тридцать весьма разное. И набивал разное. И далеко не ханжа. Но такие вещи даже для меня чересчур.
- Вы давно женаты? - вырывается у меня.
- Нет.
- А вы женаты вообще?
- Нет.
- А-а-а... - Понимаю я. - Просто встречаетесь.
- Нет, мы не встречаемся. Он женат.
Я обалдело смотрю на неё. Потом негромко - чтобы смягчить вопрос – спрашиваю:
- Даш, ты меня прости, конечно. Но в голове только один вопрос. Нахрена?
Она долго молчит, глядя в чашку. Наконец говорит еле слышно.
- Я должна принадлежать ему.
- А ты его любишь?
- Нет.
- Ничего не понимаю, - мотаю головой. Хрень какая-то. Нет, это вот вообще не моё дело, но странное чувство заставляет меня задать новый вопрос. - А это ты так решила, или он?
Даша молчит, уткнувшись в свой чай.
- А если я там своё имя набью?
Молчание.
- Тебе что, все равно?
- Набей, пожалуйста, то, что я прошу.
- Окей, - говорю я. - Мне-то, правда, какое дело до чужих тараканов? Допивай.
Быстро обматываю массажную кушетку широким стрейчем, откладываю рулон. Сверху накидываю одноразовую простыню. Пока Даша цедит чай, быстро собираю машинку.
- Больно будет?
- Больно. - Смысл мне ей врать? - Ты просто, конечно, место для первой татухи выбрала...
- Когда я разденусь, он сразу поймет, что я ему предназначена.
- Даш… А, ладно. Я ни хрена не понимаю, но как скажешь.
- Мне просто предсказали, что я потеряю девственность именно с этим мужчиной и буду принадлежать только ему.
Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не заржать.
В то же время кольнула злость неприятная зависть к этому неизвестному хмырю, который заполучит такую - пусть и безголовую, судя по всему – малышку на халяву, совершенно без усилий, и даже про это не знает. Более того, не приложит к этому никаких усилий. Вот повезло гниде!
- Блин, не могу не спросить, - не выдерживаю я, - то есть, если я правильно понял, тебе нагадали, что он твой суженый. Ты решила, не спрашивая его ни о чем, набить на себе его метку, чтобы он знал, что ты принадлежишь ему и не усомнился, что должен лишить тебя девственности? Хотя сам женат, тебя не знает и никогда не видел?
- Да. Как бы это ни звучало. Эта женщина никогда не ошибалась.
- В смысле – эта сваха? Сводня?
- Можешь называть, как угодно.
Искоса смотрю на нее. Она, вообще, нормальная? Если все это всерьез говорит, конечно. Но нет, вроде вполне себе всерьез… Обалдеть. Ей к психологу надо! Нет, к психотерапевту! Но все эти мысли перебивает другая, которую я пытаюсь гнать от себя, но пока бесполезно. А мысль простая: в наше время такая красотень, пусть и маленькая - и девственница? И пойдет лишаться невинности к какому-то козлу, которого не любит и который не любит ее? Из-за предсказания?
