– Мадемуазель Матильда! Вы где? – удивлённо спросила воспитательница, стоя в дверях и оглядывая пустую комнату.
– У меня резиночка на трико лопнула, но я её уже почти завязала. Сейчас выйду, – крикнула притворщица из-за ширмы, быстро обмахивая руками своё разгоряченное лицо и приводя дыхание в порядок.
– А где Рахманов?
– Не знаю, мадам. Он вышел за вами.
– Что-то я его не видела, – проговорила воспитательница, и они явно услышали её шаги, направляющиеся к ширме.
Шестнадцатилетний юноша вжался между стеной и аккуратно сложенными элементами декораций выпускного курса, репетирующего здесь свои экзаменационные танцы.
– Ты готова? – показалась любопытствующая голова дамы.
– Да, – вышла прямо на неё Матильда, перекрывая проход. – Пойдёмте.
Воспитательница через плечо девушки быстрым взглядом всё-таки осмотрела пространство за ширмой, но, ничего не заметив, направилась к двери. Матильда чинно последовала за ней. «Пронесло», – радостно подумала она и незаметно перекрестилась.
Поцелуй и объятия пробудили в ней тогда такие эмоции, что Маля поняла: целоваться и обниматься очень приятно! Сейчас у неё был шанс повторить этот опыт с другим партнером, и она не хотела себе в этом отказывать. Тем более ей было интересно, а как это сделает англичанин?
– Поцелуйте меня, – внезапно остановившись в танце, сказала она.
Онемев от счастья, Джон нагнулся и со всей силы припал своими сжатыми губами к её пухленьким, слегка приоткрытым устам. Матильде показалось, что сейчас он просто выдавит ей все зубы, и она, упершись в его грудь руками и изогнувшись назад, быстро отстранилась, спасая свою челюсть. Юноша, приняв её действия за смущение, выпрямился и восхищенно воскликнул:
– Ты лучший в мире!
«Зато ты худший, – разочарованно подумала Матильда. – Нет! Целоваться и обниматься всё-таки не со всеми приятно!»
Потеряв интерес к англичанину, девушка подхватила свою корзинку и поспешила домой. По пути ей встретилось несколько боровиков и немного маслят, но их было так катастрофически мало, что когда она отдала Степаниде свою корзинку, та с удивлением взглянула на неё.
– Что это сегодня с вами? Неужто в лесу грибы перевелись?
Крёстный быстро понял, что происходит с Макферсоном, и ещё до обеда увёз его вместе с несчастной невестой в город. Свадьба совершенно расстроилась, и Мале было стыдно. Но то, что победа осталась за ней, подогревало её самолюбие. Матильда не переносила никакой конкуренции с раннего детства и не любила проигрывать!
Как только Кшесинские к первому сентября переехали из имения в Петербург, влюблённый англичанин тут же начал атаку. Ежедневно он посылал любовные письма и такие огромные букеты роз, что каждый из них мог разместиться только в трех, а то и в четырех вазах. В доме уже некуда было ступить. Кругом стояли цветы. Ваз не хватало, и горничная Мария приспособила банки и ведра, расставляя их в коридоре, ванной комнате и даже в кухне. Вся квартира походила на оранжерею. Кухарка Степанида даже предложила отнести часть букетов на рынок.
– Ведь наверняка дорогущие. А хозяева и не заметят.
– Ты с ума сошла, – возмутилась Мария.
– Да мне на кухне ступить некуда! Вон и хозяин ругается, что по квартире пройти не может. Надо от них как-то избавляться!
– Госпожа и так избавляется. Чуть у какого цветка головка поникнет, она сразу говорит: «Убрать!» Я во двор их целыми охапками через день выношу, а они, между прочим, сразу с помойки исчезают.
