– Необычно, – смаковал он зрелище.
В километре от кладбища поездов по спине Амдэ начали свою резвую беготню мурашки, ему стало не по себе. Он перестал приближаться к вагонам, не рискуя лезть на рожон. Когда-то давно, лет восемь назад, он на спор с Леей-2 пересек это кладбище. Оно оказалось настолько огромным и вязким, что юному следопыту пришлось провести ночь чуть ли не в обнимку со смердящими гулями и разлагающимися скелетами. Самая жуткая ночь в его жизни, если не считать занятие любовью с Леей-2. Были же времена… Заходить второй раз в эту реку ему не хотелось. Переночевать на кладбище поездов – может быть, но точно не спать с Леей-2.
«Цок-цок-цок».
– Да, там много полезных вещей, – подтвердил Амдэ. – Гулям плевать на киловатты, поэтому тысячи батарей почивших путников валяются на месте их смерти. Как маленькие надгробные плиты. В память о людях. Не зря это место зовется кладбищем.
«Цок-цок».
– Нет, конечно. Я лучше вывешу портки на Шпиле Пророка, чем пойду к этим вагонам собирать батареи. Меняем курс.
Следопыт пошел западнее, ближе к Горящему морю. Идти на восток он не хотел. Еще были живы воспоминания об отчаянном бегстве от мегамутантов в восточных лесах. Почти все участники тех событий погибли, растворился в пучине Пустоши, а память о затерянных в вечности жутких днях все еще жила своей чертовой жизнью и не хотела никуда деваться. Поэтому на запад, только на запад. Хотя и там есть свои опасности.
Когда чернеющее кладбище поездов оказалось за спиной, перед Амдэ и его питомцем раскинулась терракотовая земля с вкраплениями одиноких лачуг, почти такими же руинами, но только с признаками цивилизации тридцать первого века – камнями вместо обрушенных стен, пластиковыми панелями вместо окон и всяким неопознанным хламом вместо крыш. Тут и там, как грибы после ядерного дождя, выросли эти домики. Точнее, они остались какими были, поддерживаемые своими жителями, а все остальное вокруг них разрушилось, развалилось, опало, и получилось, что эти редкие здания как бы возвысились над опустившимся вокруг них городским пейзажем. За долгие пятьсот лет Пустошь повидала многое. Местные жители умирали или попадали в рабство, и теперь большинство этих домиков опустело и спокойно доживало свой век.
За хлипкими стенами еще можно было укрыться, и следопыт с Денди перебирались от одного такого грибочка к другому, стараясь не оставаться подолгу на открытом пространстве.
– Скоро покажется тракт между Питом и Талом. – Амдэ смотрел в бинокль. – Вижу пыль от мотоциклов. Туда соваться нельзя.
«Цок-цок-цок».
– Вокруг Пита много тоннелей метро. Добраться до города лучше по ним.
«Цок-цок».
– Не опаснее, чем здесь, на виду у рейдеров всех мастей. Под землей угрозу встречаешь только лицом к лицу, по-джентльменски, а здесь можно в любой момент получить шальную пулю и умереть, даже не узнав, кто тебя подстрелил. Нет, только вниз.
Следопыт и его питомец поднялись на небольшой железобетонный холм, оставшийся от древнего городского района. С самой высшей точки все окрестности лежали как на ладони – отсветы Горящего моря на северо-западе, кладбище поездов на востоке, антенны плантистов Тала на западе и, конечно же, шпиль дома Пророка в Пите на севере. Виднелся даже окружающий Пит бастион. Удивительно. До него ведь тридцать километров.
– А, блин, мираж, – махнул рукой Амдэ. – Видишь? Стены Пита как бы парят над землей? Это из-за жары и состава воздуха. Если в этих углекислых выбросах, конечно, остался воздух. На самом деле до города далеко.
