- Мне показалось?! – он вытаращился на меня, а потом напоказ расхохотался, - Хозяйка, а не вы ли бежали пять миль босиком и по снегу, а потом прятались у пастора в овчарне и вопили про демонов?
Даже так? Ничего себе – меленка-вертеленка… Краем глаза я заметила, что из лавки выглянули Савьер и его дочь, а с противоположной стороны к колодцу с ведрами и кувшинами шли три нарядные девицы в разноцветных платьях и белоснежных передниках. Совсем некстати.
- Слушай, Олдус, - начала я ласково, - то, что было – это было просто недоразумение. Сейчас всё под контро… сейчас всё тихо и спокойно. Мне только и нужно, чтобы ты немного посмотрел колесо, оно почему-то не вертится.
- Вот сами и смотрите! – огрызнулся он, подхватил ручку и торопливо пошел прочь. Оглянулся на ходу – и прибавил скорости.
- Поговорила? – мрачно осведомилась Жонкелия. – Никто не пойдет из деревенских. А приглашать мастера из города – у тебя денег нет.
- Заладила, - проворчала я и добавила уже громко: - Ладно, пошли домой. Обойдемся без этих трусов. Перевелись мужики, наверное.
Мы с Жонкелией развернулись в сторону мельницы, но не успели сделать и пары шагов, как на площадь из переулка вывернул судья. Он сидел верхом на вороном коне и сейчас, в черном камзоле и надвинутой низко на лоб остроконечной шапке, как нельзя больше походил на нахохлившегося ворона.
- Его только не хватало, - прошептала Жонкелия, и ускорила шаг.
Я пошла за ней, делая вид, что не замечаю господина Кроу, но он сам заметил нас и направил коня поперек нашего пути.
- Добрый день, мамаша, - поздоровался он с Жонкелией, но смотрел почему-то на меня. – И вам, хозяйка, добрый день.
Мы с Жонкелией нестройно поздоровались в ответ и остановились, переминаясь с ноги на ногу и не зная, чего ожидать от этой встречи.
- Что это Олдус сбежал от вас, как от огня? – спросил судья, чуть наклоняясь в седле и упирая кулак в бедро. – Чем это вы его так напугали?
- Ничем, - ответила я первой. – Позвали его обратно на работу, но не сошлись в размере оплаты.
Лицо у Жонкелии приняло страдальческое выражение, но она ничего не сказала, и мне пришлось продолжать:
- День сегодня хороший, господин Кроу, но всё равно дождь обещают. Мы пойдем, с вашего разрешения, не хочется потом по грязи тащиться.
- А я вчера искал лодку, - сказал судья так же ласково, как я только что разговаривала с Олдусом, - и не нашел. Представляете?
- Унесло течением, - быстро ответила Жонкелия.
- Утонула, - одновременно с ней ответила я.
Повисла неловкая пауза, и судья заговорил ещё ласковее:
- Так утонула или унесло?
- Мы-то откуда знаем, господин судья? – ответила я, незаметно ущипнув Жонкелию за локоть, чтобы помалкивала. – Нас же там не было. Мало ли что могло случиться. А вдруг ее украли? Может, мне заявление о краже написать?
- А вы и писать научились, хозяйка? – судья удивленно приподнял брови.
Вот блин блинский! Так вляпаться! Я готова была проглотить язык, но проглотить уже сказанные слова было невозможно. Оставалось одно – врать дальше. И как можно правдоподобнее.
- Научилась, - соврала я, не моргнув глазом. – Оказывается, это не так сложно. Я и читать теперь могу, господин судья. Если прикажете – то даже по книжке.
Жонкелия не удержалась и посмотрела на меня, а я уже подхватила ее под руку, раскланялась с судьей и пожелала ему доброго пути, куда бы он ни поехал:
- А мы – домой, ваша честь, - сказала я на прощание, - чтобы успеть до дождя.
