- Можно я вас потрогаю?
Вот так заявочки. Квест на выживание превращался в квест на сохранение половой неприкосновенности. Светик, он тебя голой из воды вытащил, если не забыла. Может, господин судья до этого голых женщин не видел, и теперь ты ему снишься по ночам.
Всё это было очень мило, конечно. Только что должна сделать бедная вдова в антураже средних веков, когда должностное лицо на пустынной дороге просит разрешения на «потрогать»? Если я влеплю судье пощечину – вряд ли мою гордость оценят. А если разрешу – то кто знает, чем это закончится.
Сама ситуация была комичная, и я бы с удовольствием посмеялась, если бы всё это происходило не со мной. Но время шло, судья смотрел на меня, ожидая ответа, и надо было что-то решать. Для начала я прокашлялась, выгадывая пару лишних секунд на раздумье, а потом сказала, стараясь сохранять хладнокровие:
- Вы меня смущаете, господин Кроу. Мне трудно вам в чем-то отказать, но вопрос - где именно вы решили меня трогать? И с какой целью? Я – честная вдова, и не хотела бы оскорблять память моего покойного мужа.
Эту фразочку я припомнила из любовного романа, сюжет которого забыла напрочь. Но сейчас она подходила идеально. Особенно если произнести её, как я произнесла – со скорбной горестью.
- У меня в мыслях нет ничего плохого, хозяйка, - судья в нетерпенье потер ладони и сделал шаг ко мне.
Ничего плохого? А как мы это назовем – простым любопытством?
Одновременно с ним я сделала шаг назад, прикрываясь, как щитом.
- А что у вас в мыслях, господин Кроу? – спросила я. – Вы не стесняйтесь, выкладывайте. У вас какие-то проблемы? Хотите поговорить об этом?
- Проблемы?.. – он замер, стоя со сложенными ладонями.
Тьфу ты. Я заговорила, как коммерческий психолог. Света, ты – мельничиха. Ещё и неграмотная. Веди себя попроще, и люди к тебе потя… Нет, не так. Не надо, чтобы тянулись.
- Думаю, вы зря тратите время, господин, - продолжала я как можно доброжелательнее. – В деревне есть девушки гораздо красивее меня. А я – я всего лишь несчастная вдова, которая…
- О чем это вы? – судья вскинул брови, потом нахмурился, а потом сказал раздраженно: - Я же не покушаюсь на вас. Вы что себе придумали?
Это он зря сказал. Это обидело меня ещё сильнее, чем предложение пощупаться. То есть он на дороге делает девушке непристойное предложение, а потом ещё девушка виновата, что не так его поняла?
- Ах, ну простите, что оскорбила вас неуместными подозрениями, ваша честь! – огрызнулась я и, круто развернувшись, пошла к мельнице.
- Подождите, – он догнал меня и преградил дорогу.
- Дайте пройти! – приказала я.
- Вы всё не так поняли, Эдит, - теперь он старался говорить как можно доброжелательнее, но у него плохо получалось.
Я видела, что его так и распирало. Ему что-то было нужно, а до глупой мельничихи никак не могло дойти - что именно. Но надо было говорить прямо и без намёков! А не бродить кругами!..
- Что поделать – такая уж я непонятливая, - ответила я ледяным тоном, делая ещё одну попытку обойти судью, но так как он сделал шаг в сторону, встав у меня на пути, решила обойтись дальше без реверансов. – Вам что нужно? – напустилась я на него. – Вы что пристаете к женщине? Пристаете, оскорбляете, ещё и от работы меня отвлекаете! Я, к вашему сведению, пытаюсь мельницу запустить, у меня ни минутки свободной. Прекратите задерживать! А ну, дорогу!
- Чего кричите? – хмуро спросил он, и не подумав отойти.
