Джон почувствовал, как внутри всё сжалось. Почтовый клерк? После четырех лет колледжа и бессонных ночей над книгами по психологии потребителя?
– Спасибо за предложение, но я ищу позицию, где мог бы применить свои знания и творческий потенциал, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Кэрол вздохнула:
– Мистер Харт, в этой индустрии тысячи молодых людей мечтают стать следующим Биллом Бернбахом или Дэвидом Огилви. Но реальность такова: большинство начинает с низших позиций. Если вы слишком горды для этого, возможно, рекламный бизнес не для вас.
Джон вышел из блестящего офиса BBDO с чувством, что еще одна дверь захлопнулась перед его носом. На Мэдисон-авеню дождь превратился в ливень, а его костюм – в мокрую тряпку. Портфолио он пытался закрыть курткой, но влага все равно просачивалась через ткань.
«Может, она права, – подумал он, пробираясь через толпу с зонтиками. – Может, мне стоит поискать работу в исследовательском центре или вернуться в аспирантуру?»
В кармане его пиджака лежало объявление о стажировке в небольшом агентстве "Бернет & Партнеры". Он вытащил размокший листок. Мелкое агентство, о котором никто никогда не слышал. Не то, о чем он мечтал, но это был его последний шанс зацепиться за рекламный бизнес.
Офис "Бернет & Партнеры" разительно отличался от роскошных штаб-квартир гигантов индустрии. Он располагался в обшарпанном здании на краю рекламного района, на шестом этаже без лифта. Когда Джон, запыхавшись, поднялся по лестнице, его встретил запах сигаретного дыма, кофе и дешевого одеколона.
– Вы к кому? – спросила рыжеволосая секретарша, чье рабочее место представляло собой стол, заваленный бумагами, и пишущую машинку с заевшей буквой "Т".
– Я на собеседование. К мистеру Бернету.
– Ах да, стажер, – она оглядела его мокрый костюм и хмыкнула. – Подождите здесь, он освободится через десять минут.
Джон сел на потертый диван и огляделся. Стены офиса были увешаны вырезками из журналов и газет – рекламой, которую создало агентство. Судя по клиентам, это были в основном местные магазины, ресторанчики и небольшие компании. Ничего национального масштаба, не говоря уже о международных брендах.
«По крайней мере, это всё еще реклама», – подумал Джон, пытаясь найти утешение.
Через двадцать минут (а не десять, как обещала секретарша) дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышел мужчина лет пятидесяти с сигаретой в зубах. Расстегнутый воротник рубашки, закатанные рукава, очки в тонкой оправе, сидящие на кончике носа, и проницательные карие глаза, которые, казалось, видели тебя насквозь.
– Ты, должно быть, Харт, – сказал он хриплым голосом. – Я Майкл Бернет. Заходи, пока я не передумал.
Джон поспешно встал и последовал за Бернетом в его кабинет – маленькую комнату с громоздким деревянным столом, заваленным бумагами, эскизами и черно-белыми фотографиями. На стене висел плакат с надписью: "Если ваша реклама не продает, это не реклама, это мусор".
– Садись, – Бернет указал на стул. – И рассказывай, что привело выпускника Колумбийского университета в мою скромную обитель. Психология, верно? Что, решил, что мы тут все немного сумасшедшие?
Джон не знал, как реагировать на эту смесь сарказма и прямолинейности.
– На самом деле, сэр, я всегда интересовался тем, как работает человеческий разум, особенно в контексте принятия решений. А реклама, в сущности, и есть искусство влияния на принятие решений.
