Между Полярной звездой и Полуденным Солнцем: Кафа в мировой торговле XIII–XV вв. - страница 34

Самые ранние известия о ввозе сукна в Кафу отыскиваются в нотариальных актах Перы 1281 г.[550] В них значились ломбардские материи и ткани без определения общей стоимостью 69000 аспров. На одну треть эта продукция предназначалась для самой Кафы. Остальные две трети предусматривалось реализовать в пределах Газарии, под которой понималась либо Восточная часть Крыма, либо Золотая Орда как преемница Хазарского каганата[551].

Акты Ламберто ди Самбучето 1289–1290 гг. дают более представительную информацию. По ним, импорт сукон Шампани может быть оценен в 400000 аспров. К этому следует добавить сведения о поставках сукна из города Шалон-сюр-Марн[552], находившегося в той же области Франции, но текстильная продукция которого, в силу исключительных качеств, тарифицировалась в нотариальных актах отдельно. Те же акты содержали указания о цвете шалонских тканей – красных, синих, зеленых, считавшихся наиболее социально престижными. Их импорт превышал 20000 аспров. Акты называли также ткани Витри-ле-Франсуа[553]. Их стоимость превышала 90000 аспров. Наряду с этим, на кафский рынок поступала продукция фландрских сукнодельческих центров Ипра и Поперинге[554].

Из итальянских сукон самым ходовым было ломбардское[555], главным центром производства которого был Милан. Их импорт в Кафу составлял 20000 аспров. На 300000 аспров было ввезено прочих сукон, не имевших точного определения. Однажды упоминалось сукно из Германии[556].

Из Кафы западная текстильная продукция отправлялась в направлении донского и волжского торговых путей, в Тану и Сарай[557]. Бытование западноевропейских шерстяных тканей в пределах Дешт-и-Кыпчака отражает «Куманский кодекс» начала XIV в., в котором упоминались, помимо уже известных сортов, ткани Германии и французского Орлеана, итальянских Новары и Кремоны, Ломбардии и Асти, Остуни и Бергамо, Фабиано и вообще грубое сукно без определения[558].

Для XIV в., к сожалению, нет столь же компактной и емкой выборки, хотя немногие из сохранившихся актов первой половины XIV в., отразившие импорт из Западной Европы, превосходят по масштабам торговых операций и объему капиталовложений каждый из актов предшествующего столетия. Это наблюдение позволяет судить о сохранявшемся поступательном импульсе данной отрасли торговли.

Согласно двум актам 1343 г., генуэзец Николо Россо ди Леванто вез из Лигурии ткани и цветной «сай» шампанского производства стоимостью почти 25000 лир (около 68000 аспров). Он намеревался продать названные ткани в Газарии[559]. По двум другим актам того же времени, везли реймские и пармские сукна общей стоимостью 3500 лир (порядка 127000 аспров)[560]. Миланец Марко Карелло транспортировал для продажи в Тане шалонские, бергамские и пьячентинские ткани, стоимость которых равнялась 50 генуэзским либрам серебра (9000 аспров)[561]. В завещании Бернардо де Манцодео, составленном в Кафе в 1343 г., назывались реймские и другие ткани, стоимостью примерно 700 аспров[562].

Из Кафы большая часть названных материй продолжала распределяться в Крыму и Газарии. Документы 1343–1345 гг., когда, казалось бы, итальянско-татарская война и осада Кафы должны были парализовать всякий обмен, называли среди причерноморских центров, через которые кафиоты вывозили импортный текстиль, Россо и Чембало, тяготевшие к днепровскому пути, Пеше и Сан Джорджо[563], имевшие выход на волжский путь по Кубани и Кума-Манычской впадине. Дистрибуция подобной продукции подтверждается также археологическими находками фрагментов итальянских и французских шерстяных материй на Северном Кавказе и на месте былых городских центров Золотой Орды