– Хо-хо, отлично! – произнесла она любимую присказку Азиры. – У тебя очень красивый голос и из тебя вышел бы отличный актёр. Признаю, звучит он порой завораживающе. По поводу внешности, в юности ты меня испугал, но теперь я вижу, ты всего лишь носитель внешних черт другого и практически исчезнувшего расового типа, а потому экзотичен…
– Так нравлюсь я тебе? – он еле шевелил губами, окаменев как змея перед броском, и определить его состояние как невинное созерцание её недоступных красот, было уже нельзя. Она решила развернуть его мысли в сторону его же девушек, нешуточно бьющихся за его благосклонность.
– Даже иные из моих девушек-моделей уступают здешним служительницам. А я отбирала танцовщиц из столичных школ. Только зачем Азира обрядила их в наряд жриц Матери Воды? Точно сумасшедшая…
– Мне что с того? Я, когда девушку раздеваю, мало вглядываюсь в её одеяние. Как и всякий мужчина, так думаю. Главное же, личико чтоб манило и формы самого тела ласкали зрение и руки…
– Глаз что ли на Ненару положил? Не повезло бедняжке…
– Глаза мои видят в данный момент лишь тебя, моя богиня. А ты ведешь речь о какой-то продажной прислужнице, пропахшей едой и чужой спермой…
Он оказался уже рядом с ней. Повалил на диван и навис над ней искажённым от прилива страсти лицом, как в том самом ужасающем видении в «Ночной Лиане», – Я вот платье тебе роскошное заказал для Храма Надмирного Света, в самом дорогом салоне столичном. Твоей-то мастерской до такой высоты и не подняться даже. Для жён и дочерей членов из Коллегии Управителей там лишь и стараются лучшие мастерицы континента. Шелка там, как паутинка. Кожа их не ощущает, а узор платья из драгоценных нитей. У матери твоей и бабки лишь и был подобный наряд, как предстали они пред очи самого Надмирного Отца, войдя в околдовывающий туман, спустившийся из Его надмирных долин в Его же Храм… Пару слитков золота за платье то заплатил. Столько дом иной стоит, да и тот не для бедноты выстроен. Тебя жду, моя богиня…
– Переплатил, обманули тебя, простолюдина по жизни, в аристократическом салоне, – она упёрлась руками в тело скорпиона на рубашке и ощутила его такое знакомое холодящее прикосновение, его неодолимую силу и дрожь… и внезапно отключилась…
Когда пришла в себя, то удивилась, не увидев над собой серебристого потолка того самого подземного отсека. Она водила пальчиками по скорпиону, улавливая их кончиками такое близкое и человечье биение его сердца.
– Милый, пленённый Кристаллом пришелец, ты видишь, Мать Вода явила свою милость и вернула нас на оставленные тропы, где мы всё можем исправить… Ты помнишь, как мы встретились впервые возле реки… ты стоял на мосту под лучами предзакатного светила… Если бы тогда я знала, что произойдёт со мною и с тобой, то… Но ведь и тогда я не отказалась бы от тебя…
– Я тоже всё время возвращаюсь в тот заброшенный парк, где впервые увидел столь близко твои нездешние глаза… – услышала она хрипловатый, прерывистый, чужой шёпот, не понимая, кому он принадлежит? – А прежде я видел тебя, чтобы близко-близко, лишь в твоём отрочестве… ты была так счастлива, когда держала новую куклу, а я и подошёл. И то счастье, которое ты дарила бездушной игрушке, было излито на меня… Ты помнишь? Проказливый кот Реги хотел утопить эту куклу в дворовом бассейне, а я увидел, вырвал её из его рук и протянул тебе. Он удрал, а я не стал его ловить за хулиганский проступок, поскольку на тот миг утратил всю злость и весь свой тяжкий вес, почти плыл в бирюзовой воде твоих глаз. Золотая пыльца предзакатного светила сыпалась на тебя. Вот когда я понял, эта девочка – дочь нездешней богини тоже будет богиней…
