Мысли мои тоже разлетались по окрестностям, никогда не были на месте. Одна сидела в вороньем гнезде, другая закопалась поглубже в мох, третья была через километры, рядом с ним. И собрать их было так же трудно, как стадо ценурозных барашков с выпаса.
А как встречаешься с ним, ругаешь и ругаешь себя за то, какая ты, и идешь почти парализованная, подбирая шутку, слово, выражение лица так, чтобы смотрелось естественно. Я боялась стать другим человеком.
Все это – большая несправедливость. Чувствовать себя не в своей тарелке оттого, что влюбился, концептуально неправильно. Любовь восхваляют, ей поклоняются, ее рисуют величайшим чувством и желают каждому человеку. Значит, задумывалась она как дар, не так ли?
Отчего тогда все это походит на наказание за грех быть влюбленным? Разве я сделала что-то не так, как полагается? Разве есть моя вина в том, что я просто люблю? Могу я любить другого на расстоянии, чтобы он даже не знал обо мне? Могу я не ждать ничего взамен? Или любовь – только то, что рождается в симметричности?
Было бы славно любить другого как солнце, как луна или звезда – издалека, но каждый день, каждую ночь и вовеки веков. Было бы хорошо наблюдать за ним, но никогда – прикасаться, говорить, делиться с ним своей жизнью. Это плата за непрерывность и постоянство.
Все это похоже на любовь Медузы горгоны. Я была ею.
Медуза некогда была прекрасной девушкой, дочерью титанов, жившей обычной жизнью со своими радостями и горестями с семьей и своими двумя сестрами. Медуза была самой красивой среди морских дев. Её глаза сияли, словно летнее небо, а волосы напоминали сверкающие волны золота. И красота ее была настолько велика, что ее возжелал сам морской царь Посейдон. Своим вниманием Посейдон довел девушку до отчаяния, и в одну из погонь она решила укрыться в храме богини Афины. Это не остановило властолюбца, и он взял ее силой прямо на алтаре. Афина, прознав про жестокое осквернение своей святыни, покарала не морского владыку, а Медузу, превратив ее в жуткого монстра с длинными желтыми клыками и ужасными змеями вместо золотых волос, превращающего в камень одним взглядом, чтобы ни один человек не смог больше ее видеть.
Медуза вместе с сестрами, превратившимися в монстров вслед за ней, укрылись на дальних берегах, чтобы не причинять вреда людям. Тогда Персей, ставший национальным героем, получил задание разделаться с Медузой, и убил ее без боя, отрезав серпом голову, пока та была во сне.
Пока Персей перелетал через море, капля крови Медузы, упавшая в морскую пену, явила свету прекрасного белоснежного коня с исполинскими крыльями – Пегаса.
Вина ли Медузы в том, что она была прекрасна? Вина ли Медузы в том, что безумный старик потерял от ее красоты голову? Вина ли Медузы в том, что, ища убежище, она попала в ловушку? Почему именно она обязана нести бремя наказания за чужое зло?
Опыт единственной любви, не прожитой и не настоящей, впечатался черной смолой во все ее существо, обреченное до конца дней быть изгнанным.
Отношения – это часть познания и измерения своего эгоизма, потому что требование взаимности есть непреложное условие счастья личного и обоюдного. Вот почему их начало – самая большая мука и самое большое наслаждение.
Может быть, поэтому и я была скована, взамен того, чтобы влюбленной иволгой прославлять большое чувство на всех языках людей и животных. На смену радостному воодушевлению пришла сдержанность, осторожность и степенность. Каждый шаг нужно было обозначить, обдумать и принять, и то же самое с каждым следующим, потому как вместе с кровью по венам лениво и затянуто текла смола.
