Все вроде бы было правильно, но звучало неприятно и озвучивать это вслух мне было... противно. Вдобавок я почувствовала вину, что вообще проговариваю это ему, только-только очнувшемуся. Но и тянуть я боялась. Вдруг он решит, что может остаться со мной жить? Примет как должное. И что тогда?
Щелкнув мышкой на следующей картинке, пришелец кивнул, не отрывая взгляда от экрана, на котором возвышался безносый египетский сфинкс.
— Пони-маю, — голос звучал без эмоций.
— Нет, пойми, я не хочу тебя обидеть, не тороплю, не выпроваживаю немедленно... — я все еще пыталась оправдаться. — Несколько дней, неделя, две — пожалуйста... Ты должен вспомнить, я уверена, что вс...
Гость перестал листать картинки и поднял на меня глаза. Нос у него был практически орлиным, что необычно смотрелось с утонченными чертами лица.
«Настоящий индеец».
— Я понял, Свей-та, — неожиданно твердо произнес он, прерывая меня. Потерянный щенячий взгляд, к которому я уже привыкла, на мгновение блеснул сталью, а затем мужчина вновь уставился в ноутбук.
Похоже, через амнезию уже проявляется характер. Меня обнадежило, что в нем что-то проявляется.
«Сказала, понял, точки над „и“ поставлены. Уф!», — чуть смутившись, я ощутила облегчение.
— Прости. Хорошо. Постелю тебе на полу! — обрадованно произнесла, направляясь к комнате, но до нее не дошла.
ДЗИНЬ!
Анна Готлибовна принесла косточки для собак, также ей внезапно понадобилась соль и ничего поделать с этим обстоятельством я не смогла.
— Представляешь, Светочка, соль внезапно закончилась, — невинно произнесла она, ловко скользнув за мной на кухню, шаркая потрепанными красными тапочками по полу. — И снова здравствуйте, молодой человек. Рада, что вы одеты, хотя... Знаете, в Советском Союзе тоже одно время процветала культура нудизма. Говорили: «Долой стыд»! Слышали о таком? Стыд — буржуазное прошлое советского народа, так кричали в те времена. Что говорят об этом в капиталистическом обществе? Вы согласны?
Понятно, ее интересовала не соль, а пришелец, от которого она не отводила цепкого взгляда дознавателя. Оторвавшись от ноутбука, он отрицательно покачал головой, продолжая сидеть за кухонным столом. Мои брюки с щенятками, на его ногах больше напоминающие капри, обнажали почти безволосые смуглые лодыжки и голые ступни.
— Это Джонни, — нервно сказала я, обращаясь больше к пришельцу, чтобы напомнить ему временное имя. — А это Анна Готлибовна, наша соседка с пятого этажа. Вот соль, пожалуйста.
С нажимом на «вот соль», я протянула ей сразу всю солонку, надеясь, что этого будет достаточно.
Но, разумеется, соли она желала меньше, чем информации.
— Отсыпь в пакет три ложки, милая, — отмахнулась от солонки соседка и села напротив «вурдалака», опять обращаясь к нему. — Знаете, я вас всецело поддерживаю, Джонни, так и тело лучше дышит. Я тоже люблю воздушные ванны, сама каждый день по утрам принимаю, приятно же освободиться от полиэстера, да? Он же не пропускает ничего, кожа преет, отсюда и болезни, в том числе и ко... Ох, а вы надолго к нам? Как вас по-отчеству? Волосы у вас великолепные. Отваром ополаскиваете?
Я испуганно оглянулась на мужчину, надеясь, что он ничего лишнего не сказанёт. Прямо держа спину, он сморгнул.
— Нет, — по-мужски ровно ответствовал, махом отвечая своим интересным акцентом как-то сразу на всё.
— У них нет отчеств, — мысленно матерясь, ответила я, шурша по ящикам в поисках пакета.
