Mushroom Wars 2. Наследие Одура - страница 5

– Я не уйду, – шёпотом сказал Рудо тени. – Я не боюсь тебя.

Он сделал медленный шажок вперёд.

Потом ещё.

И ещё.

Тишина леса пульсировала у него в голове, перед глазами всё плыло. Ему казалось, что тени достаточно лишь двинуться в его сторону – и он тут же упадёт, скованный страхом.

Поэтому он ринулся вперёд.

Он орал что-то – кажется, тянул на одной ноте «А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А» – и размахивал верным мечом. Он врубился в кусты, прежде чем успел испугаться.

Тень заметалась в колючках, затрепетала среди ветвей… А потом дёрнулась, исказилась и растворилась в темноте с тихим шлепком. Будто что-то упало на влажную траву.

Рудо стоял, опустив верный меч и шумно дыша. Ему казалось, что он врос в землю и теперь никогда не сможет пошевелиться.

Из-за туч выглянула луна. Серебристый луч погладил Рудо по голове, перескочил на траву, куст – и выхватил клочок шерсти, повисший на ветвях.

«Заяц… – вдруг понял Рудо. – Это заяц продирался через кусты и оставил на колючках слинявшую шерсть. А я подумал…»

У его ног валялась сломанная ветка, десяток сбитых листьев усеивали траву. Конечно, куст проиграл эту битву.

Рудо вздохнул. Пристыженно поднял ветку, посмотрел на луну и прошептал:

– Рудо, ты воин… Ну почти воин…

Конечно, он никому не рассказал о том, что произошло на опушке. Вероятно, ребята и сами догадались, что жуткое чудовище было лишь иллюзией, игрой сумеречных теней и воображения. Они не спрашивали – а Рудо не говорил.

Разумеется, о дружбе с Кало больше речи не шло. Они никогда не разговаривали о том, что произошло тем вечером, и при встречах делали вид, что не замечают друг друга. Это было похоже на какой-то молчаливый договор о ненападении и недружбе.

Постепенно этот яд недоговорённости отравил всю их небольшую компанию. Всё чаще на их сборищах царила неловкая тишина, всё чаще остальные ребята переставали пытаться искать тему или занятие, которые отвлекали бы от недосказанности между Рудо и Кало.

А потом и детство закончилось.

Годы текли бесшумно, как ручей через лесную чащу, оставляя позади эхо детства Рудо. Многое забывалось, выветривалось из памяти, казалось глупым и даже в чём-то жалким – и уходило, уходило в туманную даль, лишь иногда напоминая о себе во снах.

Гадалка по имени Ирга не была известна за пределами племени Шии’Мори. О ней не говорили с придыханием, отдавая дань уважения её умениям, к её предсказаниям не прислушивались, у неё даже не спрашивали советов – проще говоря, её за гадалку-то и не считали. Она была слишком молода, слишком взбалмошна, слишком любила всякие знаки и символы – и не считала нужным пояснять их смыслы и значения. Так что единственная польза, которую она приносила племени, – собирала и сушила неплохие чайные сборы, всегда пользовавшиеся спросом.

Конечно, Иргу подобное отношение обижало. Даже несколько оскорбляло. Она пыталась привлечь внимание к своим предсказаниям – но как назло, именно в этих случаях всё шло наперекосяк. Если она показывала узор на коре, который так и вопил: «Ужас! Ужас! На лес надвигается шторм!» – то в ближайшие пару недель с ярко-голубого неба не падала ни единая дождевая капля. Если же пучок травы, которым она потрясала перед соплеменниками, сообщал, что близится тёплая погода, чтобы переселять пчёл, – то уже назавтра ураганный ветер сметал всё новые, не успевшие закрепиться на ветках, пчелиные улья.