Королева-мать отчаянно нуждалась в любви. Она могла существовать лишь в атмосфере всенародного обожания; без него она бы погибла. Большую часть жизни она прожила без мужской любви, и преклонение простых людей служило ей в какой-то мере утешением. Ее слегка обеспокоила недружелюбность соседки; тем не менее, когда она вернулась из садика в дом, на ее лице вновь сияла улыбка.
Спигги поднял голову от ковра. В его глазах королева-мать прочла восхищение. Она заговорила с ним, стала расспрашивать о жене.
– Сбегла, – коротко обронил Спигги.
– А дети?
– С собой забрала.
– Так вы, стало быть, беспечный холостяк? – Голос королевы-матери весело звенел.
Спигги насупился:
– Кто это вам сказал, что я без печки?
– Бабушка имела в виду, – разъяснил Чарлз, – что вы, наверное, живете без забот, не обремененный всевозможными семейными обязанностями.
– Мне денежки с неба не валятся, я вкалываю, – сказал Спигги. – Вы бы сами попробовали потаскать туда-сюда тяжеленные ковры.
Столь явное непонимание привело Чарлза в замешательство.
И почему его родственники не умеют просто поговорить с соседями, без этого… гм… постоянного… гм?
Королева стала передавать собравшимся изящные фарфоровые чашечки с блюдцами.
– Кофе, – объявила она.
Спигги напряженно наблюдал, как члены бывшего королевского семейства обращаются с крошечными чашками. Они продевали указательные пальцы в ручки, поднимали блюдца к лицу и отхлебывали. Однако указательный палец Спигги, мозолистый, распухший от многолетнего физического труда, никак не лез в ручку чашки. Спигги глянул на собственные пятерни и, устыдившись, быстро сунул кулаки в карманы комбинезона. Самому себе он теперь казался неуклюжей скотиной. А у них тела словно бы светятся – будто стеклом облитые. Вроде как для защиты, что ли. У Спигги же тело было похоже на карту, испещренную условными обозначениями: травмы на работе, драки, заброшенность, бедность – все прожитое оставило свои видимые меты. Спигги сгреб чашечку правой рукой и в один глоток выпил скудное содержимое. «Да тут комару нос обмакнуть не хватит», – проворчал он, ставя чашечку на блюдце.
Принц Чарлз с трудом пробился сквозь небольшую толпу, собравшуюся у ворот бунгало королевы-матери. Поодаль, ссутулившись, дрожал на ледяном ветру бритоголовый паренек. Он подошел к Чарлзу:
– Видак нужен?
– Вообще-то да, – сказал Чарлз. – Моей жене нужен. Мы свой забыли, не подумали во… гм… но… они ведь жутко, гм… ну… дорогие?
– Еще бы, ясное дело, дорогие, но я могу достать за пятьдесят монет.
– За пятьдесят монет?
– Ага, один мой кореш их толкает.
– Филантроп, наверное?
Уоррен Дикон непонимающе уставился на Чарлза.
– Просто кореш.
– А они, гм… то есть… эти видеомагнитофоны, они… гм… работают?
– Само собой. Они же из хороших домов, – возмутился Уоррен.
Что-то тут Чарлза смущало. Откуда этот юнец с крысиной физиономией знает, что у них нет видео? И он спросил Уоррена.
– Да я шел вчера мимо вашего дома. Глянул в окошко. Красный огонек не светится. Занавески надо задергивать. У вас ведь там товарец клевый – хоть те же подсвечники.
Конец ознакомительного фрагмента.
