Мышление третьего тысячелетия. Поиск смысла в мире бессмыслицы - страница 12

Как мы подробнее разберем далее, в спорах на острые темы мы нередко принимаем чью-то сторону, основываясь не на представленных доказательствах, а на собственных убеждениях. Более того, изощренной научностью порой злоупотребляют, чтобы превратить данные в оружие, используя их для продвижения своих взглядов. Если вы придерживаетесь левой идеологии и ваши друзья считают идею разумного божьего замысла полным бредом, признав, что не исключаете такой возможности, вы будете вынуждены понести значительные социальные издержки. Знание предмета позволяет вам сформировать доказательную базу, подтверждающую мировоззрение, которого уже придерживается ваша социальная группа. Если вы сторонник левых взглядов и все ваши друзья убеждены, что слабое регулирование владения оружием приводит к росту преступности и уровня смертности от огнестрельного оружия, вы заплатите высокую цену, задумавшись о вероятности того, что владение оружием предотвращает преступления или что контроль в данной сфере не приносит результатов. Если же вы в лагере правых, все будет с точностью до наоборот. Получается, знания дают вам лишь способ отстаивать взгляды, одобряемые вашей группой.

Вы спросите: разве это такая уж проблема? На индивидуальном уровне можно быть социально успешнее, лучше ладить с людьми и иметь меньше трудностей в жизни, просто отражая мнение выбранной социальной группы. Если всем вместе петь в унисон в той церкви, которую вы выбрали сами, тогда какая разница, какая из церквей «права»? И вообще, существует ли «правота» за рамками того, чтобы шагать в ногу со своим ближайшим окружением и уважать властные структуры, которые поддерживают в вашей жизни порядок? Возможно ли, что не существует единой «истины», с которой мы все должны согласиться, невзирая на политические пристрастия?

На самом деле люди очень редко воспринимают истину как сущность, которая разным людям видится по-разному. На какой бы стороне вы ни были, вам будет казаться, что несогласные с вами неправы, что они совершают серьезную и даже опасную ошибку. Люди относятся к разногласиям по поводу владения оружием совсем иначе, чем к расхождениям во мнениях насчет любимой песни или самой вкусной пиццы.

Хотя некоторые профессора гуманитарных факультетов считают саму науку всего лишь одной из множества властных структур, большинство ученых, как и остальные из нас, полагают, что существуют правильные и неправильные представления об основных фактах бытия. Более того, они убеждены, что весь смысл науки как раз и состоит в том, чтобы выяснить, что является объективно истинным или ложным. Ученые и в самом деле пытаются доказать, что мир, о котором они говорят, действительно существует: мир, в котором истина и ложь – факты и вымысел – не зависят от властных структур и от наших желаний относительно состава реальности.

Взгляните, например, на методы, которые ученые используют в своей работе. Многие из них мы рассмотрим в последующих главах (а один легендарный пример – уже в этой). Мы увидим, что эти методы не совсем вписываются в представления об ученых, которые пытаются прийти к согласию при помощи запугивания и навязывания своего мнения. На самом деле то, как они работают, в целом противоположно тому, как влиятельные группы добиваются признания своих догм. Скорее, авторитет науки зиждется на неустанном самоанализе. Более того, ученые настаивают на том, чтобы для любой теории, которую они рассматривают, существовал очевидный способ доказать, что она неверна. А если это невозможно, тогда ученые будут еще больше сомневаться в ее справедливости. Многие великие открытия совершались потому, что кто-то сумел доказать, что идея, общепринятая среди ведущих ученых этой области, просто не может быть верной.