Мы продолжим сравнение философии с другими формами духовной деятельности человека. То самое, что отличает внешним образом философию от науки, сближает ее с искусством. В искусстве тоже нет прогресса, тоже нельзя сказать, чтобы поэты и художники современности были выше или ниже поэтов и художников прошлого. Шедевры художественного творчества, как и философские учения, не устаревают, просто искусство, как и философия, меняется, делается другим, меняет облик, но сохраняет единство внутреннего смысла, и на творениях прошлого современные люди искусства учатся, приобщение к истории искусств необходимо для собственного художественного творчества. В искусстве тоже значима личность автора, как и философия имеет личностный характер.
Но и наоборот, то, что есть внешне общего у философии и науки, отличает философию от искусства. Философия стремится к постижению этого реального мира, а искусство создает мир фантазии. Философия опирается, прежде всего, на разум, а искусство на воображение. В искусстве мировоззрение выражается в образной форме, а в философии осмысляется и логически обосновывается.
Но надо сказать – в пику сциентистам от философии, что существенная внутренняя связь философии с искусством более глубока и более значима, чем связь ее с наукой, – по крайней мере, на наш взгляд. Искусство более философично, чем наука, искусство имеет прямое отношение к мировоззрению, в отличие от науки. Не стоит, конечно, забывать, что если Хайдеггер в чем-то вдохновлялся поэзией Гёльдерлина, то Кант не менее вдохновлялся научным творчеством Ньютона. Однако мы хотим сказать о том, что научное открытие и научная теория сами по себе мировоззренческих установок не выражают, а потому могут дать импульс для философии не содержанием, а только самой энергией движения своей мысли, которая способна переходить с собственно научной почвы к «ненаучным», «метафизическим» предметам и вопросам. Искусство же эти метафизические предметы и вопросы имеет в виду всегда, и чем выше уровень художественного творчества, тем более глубоко оно раскрывает их перед человеком. Искусство делает это в образной форме, его цели отличаются от целей философии, но плоды его творчества в большей мере, чем плоды науки, могут быть исходным материалом для философствования.
Более того, в отличие от науки, искусство способно включать в себя элемент философствования. Достоевский и Пушкин не написали ни строчки философских произведений, но их философское значение несомненно. «Тошнота» Ж.-П. Сартра, «Записки обольстителя» С. Кьеркегора, «Посторонний» А. Камю, его же «Калигула» являются полноценными художественными произведениями, имеющими высокую художественную значимость, но и глубокая их философичность была бы не менее очевидна, даже если их авторы не писали бы ничего «специально» по философии. «Похоже, что поэзия – игра, но это не так. Правда, игра сводит людей воедино, но так, что каждый в ней теряется. В поэзии, наоборот, человек вновь собран на основе своего существования. Там приходит он к покою; но не к видимости – покоя праздности и пустоты мысли, но к тому состоянию бесконечного покоя, в котором живы все силы и все отношения» [Хайдеггер М. Гельдерлин и сущность поэзии // Культуры в диалоге. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1992. – С.180]. «Поэзию мы здесь понимаем как созидающее называние богов и сущности вещей. "Жить поэтически" значит: предстать перед богами и быть ошеломленным соседством сущности вещей» [Там же. – С. 178]. Искусство и философия связаны неразрывно на глубинном уровне: «La pense est poetique» – мысль поэтична, как выразился Эмманюэль Левинас. «Просто суждение» – еще не мысль, чтобы ею стать, оно должно еще обрести бытийную актуализацию.
