– Нет. Как хочу, так и буду звать.
– Да что ж ты несговорчивая такая! – в
сердцах он стукнул кулаком по столу. Вино пролилось на белую скатерть.
Растеклось по ней алым пятном. Словно кровь брызнула из открытых ран. – Ты каждым
словом, каждым жестом своим меня будоражишь. Я не в том возрасте, чтобы с
девками в игры играться. Говори прямо: пойдёшь ко мне жить?
– Так ты ж первый от этого пострадаешь.
Выставишь меня на следующий же день. Я ведь язык за зубами держать не умею.
– Язык твой я укорочу, – пообещал генерал.
– Нехитрое дело. Мне надо, чтобы ты сама успокоилась. Чтобы другой стала.
– Если стану другой – тебе уже не буду
интересна, – я встала, набросила на плечи платок. Зябко становится. – Пойду я,
генерал. Засиделась что-то. Завтра с тобой увидимся и потолкуем.
Краем глаза я заметила, что генерал уронил
голову на стол. А ещё через секунду захрапел. Значит, снотворное подействовало.
Не подвела Мирела. Спасибо тебе, родная. Век помнить буду.
Может, завтра генерал проспится и больше
не станет меня донимать. Если б найти такое средство… Сумасбродный он. Добрым
путём от него не избавиться. Неужели на крайние меры придётся пойти? Сбежать в
этот раз уже не получится. Когда я за Сашко убегала, то никого позади себя не
оставляла. Одна была на белом свете. А теперь у меня есть тот, с кем до конца
жизни кровными ниточками связана. Пусть он не рядом со мной, но знает, что я у
него есть. И если б нас не разлучили когда-то…
Эх, горькая судьба моя, злодейка!..
Снова вижу свет в окне… Как пить дать, за
мной наблюдают. И чей-то силуэт показывается в проеме. Отсюда не разглядеть,
слишком далеко. Но я точно вижу фигуру человека. Он сидит и на меня с высоты
смотрит. Лица совершенно не видно. Я даже не знаю, мужчина это или женщина. Но
чувствую исходящее от него презрение.
Он ненавидит меня! За что?
Я должна с ним поговорить!
Генерал уснул и до утра не проснётся.
Музыкантов давно нет. Что если я проберусь к нему в дом и найду ту самую
комнату? Что если посмотрю в глаза человеку, который уже третий день мне покоя
не даёт?
Что он мне скажет?
Я никогда так в жизни не волновалась.
Поднимаясь по ступеням винтовой лестницы со стороны улицы, я с каждым шагом
чувствовала, как тело моё тяжелеет. Будто свинцом наливается. Да что ж это
такое? И не пила я почти. Генерал один две бутылки опорожнил. Откуда это
ощущение взялось? И чувство страха?
Вот, кажется, та самая комната. И дверь,
ведущая в неё, закрыта наглухо. Мне надо постучать. А вдруг откроют? Я точно
знаю: он там. Мне даже кажется, он знает, что я приду. Я поднимаю руку, чтобы
постучать.
– А ты что здесь забыла?
Мерзкий крикливый голос домработницы (или
как её там) вырывает меня из этого тревожного состояния. Взамен приходит
ярость.
– Заблудилась, – говорю я. – У генерала
такие большие хоромы, что я не нашла, где выход. Может, подскажешь?
– А где Вилор Давыдович? – домработница и
не думала отвечать на мой вопрос.
– За столом уснул. Устал, бедный.
И эта отвратительная женщина хватает меня
за плечи и с силой впечатывает в стенку.
– Ах ты, ведьма проклятая! Говори, что ты
ему подмешала?
Такая и глаза выцарапать может. Разговаривать
с ней бесполезно. Надо поскорее ноги уносить. Я выскользнула из её рук и
побежала вниз по лестнице. С её одутловатостью эта хранительница порядка меня
не скоро догонит. А в спину может кричать что угодно. Мне до неё дела нет.
