Учитель бесстрастно продолжил допрос.
– Если она прелюбодействовала, то кто-то ее добивался. Кто покушался на нее? Пусть она назовет имена их.
– Ты что, хочешь затеять раздоры в семьях? – выкрикнул седобородый человек.
– Мы сейчас стоим перед очами Господа, – загремел вдруг пришелец. – Поступите с ней так же, как хотели бы, чтобы поступили с вами на небесном суде. Кто без греха, пусть первый бросит в нее камень и скажет: я чист перед Господом!
Толпа колыхнулась и отступила.
– Любовь не преступление и отсутствие ее – тоже, – молвил пришелец. – Можно ли винить за нерасчетливость молодости? Пусть Господь наш будет ей судья, а ваше осуждение – предупреждением.
Он подошел к девушке и взял за руку. Под его взглядом стражи послушно отступили, и пришелец вывел ее из толпы.
– Ты свободна, – сказал он.
Девушка вскинула на него глаза и горячо прошептала:
– Возьмите меня с собой. Возьмите! Меня снова здесь схватят. Уведите хотя бы отсюда.
– Пойдем, – просто сказал спаситель.
Так и пошли гуськом – странный пришелец с девушкой и следом его сотоварищи.
Кто-то закричал:
– Смотрите, люди, этот бродяга увел блудницу, чтоб прелюбодействовать с ней!
Но было поздно. Гнев толпы утих. Волна разбилась о мол. Одна сила почувствовала другую, еще большую и законно смирилась.
А странники продолжали путь меж зеленеющих холмов, под синим безоблачным небом, но с еще большим воодушевлением и верой шагали теперь люди, связавшие свою судьбу с проповедником. Победы, как известно, окрыляют.
Когда они сделали короткий привал, сев прямо на землю в тени дерева, дожидаясь, пока прохлада снимет усталость, девушка спросила предводителя, куда они идут.
– Мы идем в Город, но не самой прямой дорогой.
– Позвольте пойти с вами. В столице я вас покину.
– Как звать тебя?
– Мариам.
– Откуда ты родом?
– Из здешних мест.
– Хорошо, оставайся. Все здесь для тебя будут братьями, а ты нам – сестрой.
И заметил Учитель, как нахмурились некоторые его ученики.
– Женщина в таком деле – к несчастью, – негромко, будто про себя, высказался Шимон.
– А хозяйство ей все равно доверить нельзя, – поддержал Иуда.
Заступился Иоанн:
– Сказано ведь – сестра! Разве можно тогда говорить о человеке – нужен он или не нужен?
Больше возражать никто не стал. Так Мариам присоединилась к странникам.
2
Мариам старалась прилепиться к ним тихо и незаметно. На отдыхе или в дороге держалась ото всех невдалеке, но охотно бросалась выполнять поручения вечно сдержанных, самоуглубленных мужей. Они подчеркнуто не обращали на нее внимания, чтобы не смешивать земное с небесным. Только спросил у нее кто-то:
– Как же так, сестрица, у тебя вышло, что оказалась без дома, хозяйства и мужа?
Что могла ответить Мариам, не рассказывать же всю свою жизнь… Но однажды не сдержалась. Слушая высоко парящие разговоры мужчин, спросила их:
– Я знала семью, где произошло следующее. Из-за неурожайного года случился голод, каких давно не было. Все ослабели до последней степени, а некоторые готовились умереть. А в это время невдалеке остановился на постой отряд солдат. И кто-то сказал: можно отдать дочь туда, а взамен получить еду на всех и на всю зиму. Отец и мать стали думать, как поступить, и не знали, что делать… А как поступили бы вы?
– А что тут думать? Нельзя идти на такой грех, – тут же ответил Иаков.
– Значит, умерла бы вся семья.
– Отдать дочь на поруганье больший грех, – подтвердил кто-то, а потом в задумчивости добавил. – Хотя… уморить голодом детей своих тоже не выход.
