Не благая весть от Тринадцатого - страница 15

«Уж не должен ли я быть святее Бога»? – вопрошал он себя. Но насмешливый вопрос никак не хотел обращаться в шутку, а засел в мозгу ранящей занозой. «Неужели теперь я должен делать и то, что необязательно делать?» – тоскливо подумалось ему.

В одну из ночных прогулок он убедился в другой стороне истины: то, чего не нельзя ему, позволено другому.

3

В душу Иоанна Мариам запала с первой встречи. Но тогда красота ее виделась ему отстраненно, как прохожему, который, мельком увидев нечто притягательное, отметил это про себя и заспешил дальше мимо того, что не могло ему принадлежать. Учитель спас Мариам и ввел в круг своих последователей. Теперь она перестала быть посторонней, и Иоанн смотрел на нее совсем иначе.

Девушку поначалу смущало внимание Иоанна, но чем больше она свыкалась с новой обстановкой, чем больше уходила сковывающая зажатость и блекли черные, давящие воспоминания, тем сильнее просыпалась в ней женщина, желающая нравиться. Она уже без опаски посматривала на красивого юношу, и сердце начинало биться учащеннее. А еще ее привлекал другой мужчина. В ней жило сильное чувство благодарности к своему спасителю, удивление перед ним, перед тайной его всепокоряющих слов, и страшила мысль оказаться неблагодарной. Но что она могла? Она могла позаботиться о людях, которые приняли ее, но они обходились без ее участия. И учитель их тоже был сам по себе.

Человек, особенно молодой, не может жить в бесконечном одиночестве. Эту невидимую черту каждый разрывает по-своему. Мариам сделала это просто и естественно. Среди вечно занятых, насупленных и озабоченных людей Иоанн был единственным, чьи глаза смотрели с такой ясной и желанной доброжелательностью, что девушка пошла на их призыв. Как человек, окруженный глухой стеной, она бросилась туда, где грезился выход и исходило тепло.

Мариам не удивилась, когда в один из вечеров, собирая хворост для костра, она увидела следовавшего за ней Иоанна. Распрямившись, девушка покорно ждала, пока он подойдет и несмело возьмет ее за руку…

Другой человек увидел сквозь сумерки две тени, бредущие по полю, остановился и, повернувшись, пошел прочь.

Отступление второе

«Учитель и ученик прохаживались по лужайке перед домом Аристотеля, беспечно приминая траву сандалиями. Ни голубое небо, ни щебет птиц в раскидистых верхушках, ни крики занятых делами слуг не могли отвлечь их от предмета беседы. Учитель и ученик впервые спорили друг с другом.

– …Ведь только объединившимся эллинам удалось справиться с двумя великими походами персов, – доказывал Александр. – Им даже удалось отвоевать Ионию, пока вновь не вспыхнули распри. Значит, Элладе нужна верховная власть, объединяющая ее, делающая невозможным войны меж собой. И прав мой отец, утверждая, что раз этого не могут сделать сами эллины, им нужна помощь со стороны.

– Разобщенность полисов только с виду ослабляет Элладу. Ведь эллины сумели объединиться в час опасности и победить персов! – возражал Аристотель. – Победило превосходство над варварами в культуре и государственном устройстве, которое складывалось в свободном соперничестве многих умов – Солона, Ликурга, Перикла, а также художников, драматургов, философов… Наша сила – в разнообразии! Каждый полис невелик размерами, но все граждане сплочены, преданы ему и думают о его процветании, не забывая при этом, что они эллины. А в чем слабость персов? Их держава обширна, но население там безродно. У них не осталось родины. Они живут везде, где можно получать доходы и жить беззаботно. Царь всемогущ, но ему не на кого опереться, ведь любое из покоренных племен – будущий предатель. Чтобы держать в узде завоеванные пространства персам приходится глушить в этих народах все живое в зародыше. Их государственные мужи «умирают» едва вступив в должность. Умирают как творцы, как созидатели. Персидская система зиждется на тирании, а это противно природе человека. А греки вышли на бой защищать свою свободу, имея ум Афин, силу Спарты, сердце олимпийских святынь. И победили более многочисленного врага! Но если нас объединить ради завоеваний, то страна уподобится Персиде, и это будет концом Эллады.