Не
здесь. Не при таких условиях.
То,
что я для него делала, было интимным, чувственным, сокровенным… только между
нами, только для нас, и не опошленным этой атмосферой.
Мне
не нравилось, что Марк приходил сюда и смотрел, как мне в трусы запихивают
деньги другие мужчины. Я старалась оградить его от этой стороны своей жизни.
—
Я не могу… — лепечу я.
Разворачиваюсь
к выходу, смотрю под ноги, чтобы не упасть на ступенях. Дребезжание музыкальных
басов гудит в груди, разливается вибрациями по телу. Вес декоративных крыльев
неожиданно увеличивается, замедляя меня.
Я
пропускаю, как Марк оказывается рядом, грубо берет меня за локоть и тянет
назад, прижимая спиной к своей груди.
—
Зачем ты пришел?
—
Не знаю, — гортанно, беспомощно стонет он и жадно обвивает руками мою талию. —
Не знаю, — утыкается носом в мое плечо, целует в шею. От него разит алкоголем.
— Не знаю…
—
Я же сказала, все кончено, Марк!
Он
теснее сдавливает меня в объятиях.
—
Не хочу в это верить.
—
Придется. Я не передумаю.
—
Я не могу потерять тебя.
Нужно
держаться. Не поддаваться искушению. Молиться на это по утрам и вечерам, пока
ломка не пройдет. Однажды вновь удастся дышать полной грудью.
—
Очнись, Марк, — похолодевшим тоном выговариваю я.
—
Не хочу, — томно шепчет мне в ухо. — Ты как прекрасный сон.
—
Вот именно. Я всего лишь сон, и мне никогда не стать твоей реальностью.
Марк
шмыгает носом и больше ничего не предпринимает. Стиснув зубы, я опускаю его
руки. Он не сопротивляется. Близость наших тел одновременно желанная и
мучительная. Теперь меня ничто не удерживает, но я понимаю, что не хочу
отделяться от него.
Приходится.
И как только между нами появляется небольшая прослойка воздуха, я начинаю
исступленно хватать ртом воздух. Больно… От меня будто оторвали половину тела.
—
Не приходи сюда больше, Марк.
—
Хорошо.
На
этот раз он, не поднимая головы, уходит первым.
ЖЕНЯ
Я
возлагала надежду на то, что работа послужит притупляющей боль пилюлей.
И
это реально сработало. За минувшие выходные у меня вылетело из головы, сколько
дел было намечено на понедельник. Только на то, чтобы разгрести завал
электронных писем, уходит час. После планерки составляю график на следующий
месяц, связываюсь с ритейлером итальянского бренда масел премиум класса,
предназначенных для программ по коррекции фигуры. И тут меня поджидает засада.
Логистическая фирма, услугами которой я пользовалась до сих пор, в связи с
удушающей санкционной политикой прекращает поставки из-за рубежа. И к моей
огромной головной мороке, связанной с распадом брака, добавляется еще одна.
Придется искать новую транспортную компанию, либо подбирать хороший
отечественный, или азиатский аналог. Но наши клиенты так полюбили именно
итальянские масла, что я даже не знаю, как быть.
Я
акцентируюсь на поиске решения проблемы вплоть до закрытия салона и очухиваюсь
ровно со звуком, уведомляющим о конце рабочего дня. Пришлось поставить
напоминание, чтобы не проторчать тут до ночи. Заманчиво, конечно. Вовлеченность
в рабочий хаос отнимает так много сил и концентрации, что не остается времени и
энергии на самобичевание и тоску. А дома, в окружении родителей и детей, мне
придется изображать, будто я в порядке, чтобы не огорчать их. Хоть мама
сказала, что мне не обязательно геройствовать на публику с мотивационными
лозунгами о неминуемом счастье, но мы обе знаем — выбора нет. До тех пор, пока
притворство не обрастет верой и не растворится внутри прочного кокона.
