Сердце оборвалось. Луиза нервно сглотнула:
— Я подожду, сколько нужно.
Горничная смерила ее холодным взглядом, кивнула:
— Как угодно, сударыня.
Девушка ушла, и Луиза снова осталась одна. С каждой минутой настроение ухудшалось, в груди копилась тревога. Луиза сидела на кушетке у стены и смотрела, как ее провожатые топтались у ворот, как сиротливо стоял сундук. Она достала из-за корсажа заветный футляр, открыла на мгновение, любуясь необыкновенной жемчужиной. Брошь служила доказательством, что все это не приснилось. Что была судьбоносная встреча в ночном лесу, была мадам де Ларош-Гийон. И герцог де Виллар, которого Луиза мечтала увидеть еще хотя бы раз. Хотя бы мельком… Пусть даже он ее совсем не узнает.
Луиза не знала, сколько времени прошло, лишь заметила, как переместились тени во дворе. Должно быть, подбиралось к полудню. Наконец, вновь послышались шаги, но это снова оказалась не герцогиня. В прихожую спустилась высокая черноволосая девица в дивном лиловом платье с невесомой шемизеткой, собранной у ворота нежным облаком. Она едва заметно кивнула Луизе:
— Мадемуазель де Монсо, полагаю?
Луиза смущенно улыбнулась и наклонила голову. На всякий случай, учтиво, потому что не понимала статус собеседницы.
— Да, сударыня.
Девица смерила ее презрительным взглядом, от которого стало совсем тревожно:
— Ее светлость дурно себя чувствует и никого сегодня не принимает. У вас должно что-то быть для мадам. Отдайте мне, я передам.
Луиза похолодела и едва не сделала шаг назад. Сильнее стиснула в руке футляр и постаралась спрятать его в складках платья. Наконец, гордо выпрямилась, покачала головой:
— Я не считаю это возможным, сударыня. Я получила эту вещь из собственных рук ее светлости. И так же, в собственные руки, обязалась вернуть. Я не могу нарушить обещание.
Девица поджала губы:
— Отдавая мне, вы все равно, что отдаете в руки самой мадам. Будьте спокойны.
Луиза вновь покачала головой:
— Я передам только в собственные руки.
Брюнетка больше ничего не сказала. Лишь развернулась и ушла.
Луиза слышала, как затихает цокот ее каблуков, и каждый этот звук острым шипом вонзался в сердце. В груди гудело, словно в каминной трубе. Хотелось верить, что ее светлость, действительно, нездорова, иначе…
К счастью, девица быстро вернулась, не позволив Луизе окончательно потерять присутствие духа. Остановилась посреди лестницы:
— Следуйте за мной, мадемуазель.
Луиза подобрала юбки и стала подниматься следом. Сердце колотилось, в ушах шумело. Она изо всех сил старалась не расплакаться, не раскиснуть. От напряжения даже не видела ничего вокруг, не смотрела. Следовала за провожатой, думая лишь о том, чтобы не оступиться на натертом до блеска паркете. В комнатах пахло воском и дорогим деревом.
Наконец, девица остановилась в небольшом салоне, украшенном гобеленами. Скользнула за дверь:
— Ждите здесь. Ее светлость к вам выйдет.
Луиза не осмелилась даже присесть в кресло, хоть от напряжения едва держалась на ногах. Стояла, до ломоты в пальцах сжимая футляр, глохла от набата собственного сердца. Смотрела только на дверь и молилась, чтобы все опасения были напрасны. Иначе конец всему.
Наконец, показалась сама мадам де Ларош-Гийон. В распашном домашнем платье, под которым виднелась тонкая белоснежная сорочка. Золотистые локоны свободно рассыпались по округлым плечам — ее еще не причесали. Луиза присела в глубоком поклоне:
