– Ну все, – тихо произнесла леди Стайн, чтобы услышала только Кларисса и сам лорд, – стервятники заметили своих жертв. Готовьтесь, моя дорогая, сейчас вас обольют волной сочувствия, заласкают безутешную девочку, но уже завтра будут тихо сплетничать о вашем внешнем виде, манерах, поведении. Постарайтесь по возможности меньше улыбаться, и избегайте внимания молодых людей. Хотя, последних тут откровенно мало. Тот, что возле рояля, видит только дочь хозяев, он и сам вами не заинтересуется. А в остальном ничего привлекательного я и не заметила. Я буду рядом, постараюсь прикрыть вас хотя бы от части этих клуш.
– Буду стараться, – вздохнула Кларисса, чуть потупив взгляд. – И благодарю.
Еще узнав, что они отправляются в столицу, девушка поняла, ей придется изображать безутешную вдову, ну или не слишком безутешную, для этого она слишком мало времени пробыла замужем, но печальную, скорбящую по безвременно ушедшему супругу.
Но не успели первые сочувствующие добраться до девушки и ее опытной компаньонки, как в помещение вошла совсем молоденькая девушка. Судя по банту в собранных в конских хвост волосах и немного укороченному платью, она еще не была представлена обществу официально. Но ее уверенная походка, твердый взгляд, спокойные движения говорили о том, что она не в первый раз появляется на домашних вечерах у родителей. Следом шла тощая, чем-то напоминающая жердь, женщина в темном платье с серым воротом и манжетами, без единого украшения. Она оглядела залу, после чего встала возле ближайшего к выходу окна и замерла. Весь ее вид выражал недовольство, но было понятно, с ее мнением в этом доме считаются не так часто, как ей самой хотелось бы. Гувернантка замерла, и какой-то момент уподобилась насекомому, которое сливается с веткой дерева, чтобы стать незаметным. Собственно, для присутствующих она и так была чем-то сродни шторы, с которой практически слилась своим нарядом.
– Вы звали меня, сестра? – голос девушки был еще по-детски звонким, хотя в нем уже и начали появляться новые нотки.
– Да, милая Серена. Наши гости хотят услышать пение, но, что бы ни говорил наш учитель, мое карканье вряд ли усладит их слух. Потому я и прошу вас помочь мне.
– Тогда давайте начнем с «Соловья», – решила младшая сестра. – Пабло, вы же помните, в каком сборнике эти ноты.
Кларисса чудом не вздрогнула. Песня была о девушке, возлюбленный которой уехал сражаться и погиб, а она просила птицу узнать, что же с ним случилось, поскольку долго нет от него писем.
А когда девочка запела, то слезы в глазах стали появляться и у салонных сплетниц, настолько деликатно та вела эту партию.
***
После ужина Серена отправилась спать, что вызвало огромное удовольствие мадам Катарины, простоявшей все время возле излюбленной шторы. Видимо, гости тоже вздохнули чуть свободнее.
– Мелинда, дорогая, тебе надо что-то делать с этой мадам, – обратилась к губернаторше одна из женщин. – Право, это невозможно. Какой пример она подает твоим дочерям. Стоять весь вечер над душой с надменным видом, словно девочка оказалась одна среди толпы мужчин, так дурно. Ведь твоя дочь была тут с родителями и сестрой, и необходимости в присутствии гувернантки для девочки ее возраста нет.
– Я бы и рада была что-то сделать, – вздохнула леди Белморт, – но наш с ней договор составлен так, что ее невозможно уволить без выплаты гигантской неустойки. Только подумай, за каждый ее неотработанный день она должна будет получить пятьдесят полновесных золотых. Я до сих пор не понимаю, о чем думал Клод в тот момент, когда подписывал эти бумаги.
