Нежнее неба. Собрание стихотворений - страница 58

– «Прекрасный вид, поблизости вода!»

– «И вообще здесь, видимо, не плохо?!.»

– «Что это за растения растут?..»

– «По-моему попали мы в пампасы!..»

– «А интересно очень: есть-ли тут

Широкие трудящиеся массы?!.»

1926 г. 22 октября. Пятница.

Москва

«О эта нежность к бытию…»

О эта нежность к бытию

И крови легкое кипенье…

Любовь, я в жилах узнаю

Твое серебряное пенье!

И перечувствовать спеша

Прикосновенье гостьи строгой,

Переполняется душа

Очаровательной тревогой.

<1926 г. 23 октября. Суббота.

Москва>

«Я не клонил пред чувством головы…»

Я не клонил пред чувством головы,

Я был пленен не женщиной, а Музой,

Но ты пришла и сердце мне – увы! —

Отяготила милою обузой.

И вот любовь, с которой сладу нет,

В очарованьи необыкновенном

Душой воспринимается как свет

И чувствуется пламенем по венам.

И на строку ложится отблеск твой,

И зреет страсть в тревоге ожиданья,

И нависает тучей грозовой

Молниеносный ливень обладанья.

<1926 г. 10 ноября. Среда.

Москва>

М. А. Тарловскому («Я не хотел в «Прохладе», Марк Тарловский…»)

Я не хотел в «Прохладе», Марк Тарловский,

С литературной резвостью орловской

Побить рекорды бардов наших дней,

Нет, я решал задачи потрудней.

И пусть, поэт, не лживой одалиской,

А женщиной желанною и близкой,

К тебе прильнет в лирическую ночь

Моя акмеистическая дочь.

1926 г. 18 ноября. Четверг.

Москва

Маяковскому («Саженный рост, фигура Геркулеса…»)

В этой жизни помереть не трудно,
Сделать жизнь значительно трудней!..
В. В. Маяковский

Саженный рост, фигура Геркулеса,

Размашистость и митинговый зык;

И вот гремишь как ржавое железо,

Чудовищно коверкая язык.

И простоты чураясь, что заразы,

Ты начинаешь синтаксис давить,

И громоздишь немыслимые фразы,

Чтоб только рифм побольше наловить.

Увы! Они как груди у кормилиц

В твоих строках беспомощно висят,

К тому жив рифмах мой однофамилец

Тебя объехал лет на шестьдесят.

Изображать царь-колокол московский,

Поверь, весьма сомнительная честь;

Пора, пора, товарищ Маяковский,

Тебе серьезно Пушкина прочесть.

Пора понять, что спишь ты беспробудно,

Что голос твой – не голос наших дней:

Ведь рифмовать по-твоему нетрудно,

Писать стихи значительно трудней!..

<1926 г. 19 ноября. Пятница.

Москва>

«Нам не надо – мы не в Полинезии!..»

Нам не надо – мы не в Полинезии! —

В эмпиреях мыслями витать,

Назначенье нынешней поэзии

Бодрым духом массы напитать.

Ибо словно на закате лужица

Наша жизнь должна порозоветь,

Если над бумагой понатужится

Взяв перо, какой-нибудь медведь.

Он начнет: «Ой, вы поля отлогие!

Ой ты, время тракторных пахот!..»

И уже видны идеология

И здоровый классовый подход.

Не беда, что слишком он старается,

Что труда и пота не таит:

Ведь читать никто не собирается,

Но зато доволен сам пиит.

Знает он, что критики намеренно,

Ерунду марксизмом серебря,

Назовут его стихи про мерина

Новым достиженьем Октября.

И упорно Музы краснолицые,

Оттесняя белокожих нас,

При поддержке чуть ли не милиции

Всей коммуной лезут на Парнас.

<1926 г. 29 ноября. Понедельник.

Москва>

«Автор безжалостный сей…»

Автор безжалостный сей

Невероятно неровен:

То он – пророк Моисей,

То – композитор Бетховен.

Впрочем и в этом году

Те же мы слушаем звуки,

Так же сидим как в чаду

И засыпаем от скуки.

1926 г. 11 декабря. Суббота.

Москва

«Ведь музыка мудрей чем все науки!…»

– «Ведь музыка мудрей чем все науки!..»

– «Играй, играй, еще и без конца!..»

И льются неестественные звуки

Из горла сочинителя-чтеца.

Сей драматург не очень хладнокровен,

Он за себя не может отвечать,

Назад Вперед

Нежнее неба. Собрание стихотворений - страница 58

Похожие книги