Система цехов (arti) обеспечивала определенную социальную защиту ремесленников и торговцев. Чтобы заниматься политикой, нужно было состоять в одном из цехов. Это правило заставляло даже аристократов формально записываться в купеческие гильдии.
Образовательная система также способствовала социальной мобильности. Школы при церквях и монастырях давали базовое образование, а для способных учеников существовали возможности продолжить обучение. Университет в соседней Пизе привлекал студентов со всей Европы.
К началу XV века Флоренция уже имела длительную и сложную историю республиканского правления. Формально власть в городе принадлежала Синьории – правительству, состоявшему из восьми приоров и гонфалоньера справедливости. Эти восемь приоров и гонфалоньер справедливости, составлявшие Синьорию, избирались на два месяца – срок, который теоретически предотвращал накопление власти в одних руках, но на практике создавал постоянную неопределенность и зависимость от тех, кто мог манипулировать процессом отбора.
До 1434 года флорентийская демократия функционировала по принципам, которые современному наблюдателю показались бы комичными, если бы не были столь опасными. Представьте себе: судьбы тысяч людей решались буквально броском костей. Но эти кости были заряжены политической хитростью.
Процедура выборов напоминала сложный ритуал. Сначала кандидаты проходили scrutinio – тщательную проверку на политическую благонадежность. Гвидо Каппони, один из очевидцев того времени, записал в своих мемуарах: «Видел я, как почтенный торговец шелком Бартоломео Валори три дня не спал, ожидая результатов проверки. А когда узнал, что прошел, так обрадовался, что устроил пир на всю улицу. Но через неделю его имя не выпало в жеребьевке, и он проклинал фортуну до самой смерти».
Жеребьевка проводилась публично, на площади Синьории. Специальные мешки (borse) наполнялись восковыми табличками с именами одобренных кандидатов. Церемониймейстер, обычно слепой мальчик (дабы исключить подтасовку), извлекал имена будущих правителей. Лука Ланфредини, хронист того времени, писал: «Удивительное зрелище – видеть, как могущественные банкиры и купцы трепещут перед слепым отроком, чья рука может вознести их к власти или обречь на забвение».
Система divieti – политических ограничений – превратила флорентийскую политику в настоящий фарс. Если вы уже занимали должность, вам был заказан путь во власть на определенный срок. То же касалось ваших родственников до третьего колена. Разорившиеся граждане и должники казны автоматически исключались из политической жизни.
Франческо Гвиччардини, современник Макиавелли и не менее острый наблюдатель, рассказывал забавную историю о купце Пьеро Строцци: «Сей почтенный гражданин, желая попасть в Синьорию, развелся с женой, дабы избежать родственных связей с неугодными режиму семьями. Однако через месяц выяснилось, что его сын тайно торговал с изгнанниками, и Строцци опять оказался под запретом. В итоге остался он и без власти, и без жены».
Краткосрочность должностей – от двух до шести месяцев – создавала атмосферу постоянной нервозности. Флорентийские чиновники напоминали актеров, которые едва успевали выучить свою роль, как их уже сменяли новые исполнители. Агостино Веспуччи (дядя знаменитого мореплавателя) как-то остроумно заметил: «Во Флоренции власть подобна женщине легкого поведения – каждый может ею обладать, но недолго
