вас только оставь, сразу понатащите… мертвых душ! – отчитала нас мадам Мумут. – И долго вы так мечетесь? – не менее язвительно поинтересовалась она у виновника беспорядков, с виноватым видом притаившегося за кушеткой.
– Фрау, я… не знаю толком. В Пределах время иногда…
– А к нам сюда зачем лезть? – озвучил давно висевший вопрос Мигель.
– Если скитающаяся душа получит достаточное количество подтверждений своего существования, она наберет силу и сможет входить во сны, – спокойно пояснила Мумут. – А на четвертом уровне, теоретически, способна будет отобрать тело у истинного сновидца.
– Зачем вы так?! – возможно, чувства глупее в данной ситуации выдумать было нельзя, но мне стало страшно обидно. – Вы были моим любимым писателем! Вы сильно на меня повлияли! А тут…
– Девочка права: зачем? – поддержал бионюктолог. – Вы же уже, ну, умерли и поняли, что это не полный конец. В чём проблема?
– Я боялся, что они будут преследовать меня и там, – признался раскрытый Гофман.
– Кто?
– ОНИ! – он доходчиво изобразил бешеных чиновников из сна. – И ещё эта новелла, первая из «Ночных этюдов». Мне очень стыдно за нее, но я её уже написал! Вдруг мне за это что-то будет!
– Сомневаюсь. Такая мелочная месть – очень человеческая склонность. Как и Ваше эгоистичное поведение, кстати.
– Я не собирался никого выгонять из тела, правда, – окончательно расстроился писатель. – Я просто хотел немного в нем пожить и связаться… у меня есть план: говорят, можно договориться с одним из д…
– Поверьте мне, лучше не надо, – оборвала его мадам. – Давайте мы лучше договоримся вот о чём: Вы отказывайтесь ото всех своих коварных планов и спокойно следуйте по должному пути, а за это я сама Вас провожу и замолвлю слово, чтобы новеллу простили. Ничего не могу гарантировать, но попытаюсь.
– А Вам от этого ничего не сделается? Я имею в виду, туда – живым!..
– Уверяю, нет, к счастью или к сожалению. Пойдемте теперь, зачем ждать?
– Я думал ещё попробовать… хотя… да к черту его, пойдемте. Нельзя же вечно так бегать.
Чтобы не смущать литератора, проводить их с Мумут до выхода из университета разрешили только участвовавшим в «дознании». Сперва нервный, он быстро успокоился и, кажется, сам был рад окончанию скорому скитаний. Перед самыми воротами он замялся и оглянулся.
– Я могу кое-что подарить? Буквально на минуту,
Он подбежал ко мне и протянул небольшую деревянную коробочку. Внутри, на бархатной подложке, лентой была привязана полусфера из дымчатого стекла в золотой оправе.
– Это линза Перегринуса, – смущенно пояснил писатель. – Помогает видеть… скрытую сторону вещей. При жизни помогала видеть будущие сюжеты книг. Мне она уже не понадобится, раз я отказался от своей затеи; вам же и вашим сокурсникам, полагаю, такой инструмент пригодится. Но осторожно: утаенное от обычного взгляда не всегда обыденно и безобидно.
– Спасибо. Удачи Вам, господин Гофман. До встречи.
– Auf Wiedersehen, добрая фройляйн. Благодаря Вам я знаю, что истории свои записывал не зря.
***
Сказать, что это происшествие взбудоражило ученический коллектив – значит не сказать ничего. Воспользовавшись общей сумятицей, я сумела проскользнуть в упомянутый кабинет за занавесом аудитории онейрологии, обычно, по сообщению наиболее смелых, закрытый на четыре замкá.
Хозяйка не слишком удивилась моему вторжению и заговорила первая.
– Интересно, тебя приняли для работы шпионом или, может, профессиональным приключенцем? Ты всегда лезешь во все истории, какие только ни случаются?
