- Ну вот, это Шоколодка, самая смирная лош....
Самая смирная лошадь замирает, как вкопанная, и пристально смотрит на меня подозрительным темным взглядом с алыми всполохами. Непонимающий Род тянет ее ко мне, но животное упирается, фыркает, хрипит, прижимает к голове бархатные уши, выпячивает округлый лоб, словно собираясь бодаться.
- Род, не надо...
- Да что с ней такое-то?! Тише, ну же...
Алые всполохи не почудились - лошадиные глаза, похоже, в самом деле, покраснели, и кобыла тревожно, судорожно перебирала тонкими ногами, очевидно, собираясь упираться до последнего.
- Род, уводи ее, - резко говорю я. - Это я... это на меня она так реагирует. Уводи, а то укусит еще или лягнет.
Нечисть. Все животные боятся нечисти... Сумасшедшая леди Кристина, возможно, не была просто сумасшедшей на всю голову. Думается, всю глубину магического вмешательства и все многообразие последствий мне только ещё предстоит осознать.
Откуда-то сбоку беспечно выруливает незнакомый темноволосый паренек, вероятно, еще один слуга, в высоких кожаных сапогах, насквозь заляпанных то ли глиной, то ли чем-то в этом роде. При виде меня его беспечное выражение лица сменяется почти забавным суеверным ужасом, парень резко пятится и исчезает за углом, словно время дало обратный ход. Но мне не смешно. Нет, точно надо уходить. Только с Родом хочу попрощаться и все же убедить его поискать целителя. Я подождала минуту, другую... пять, десять... Родерик не возвращался.
Наконец, я не выдержала и заглянула в темную конюшню, полной грудью вдохнув запах опилок, сена и лошадиного пота. Денники располагались по пять-шесть с каждой стороны. Стоило мне переступить порог, как кони почти синхронно глухо захрипели, забеспокоились.
Святые боги, им даже не нужно на меня смотреть. Чувствуют. Чуют. Жаль, нельзя их спросить, что именно чуют…
Однако о лошадях я думала недолго. Мальчишка Родерик лежал прямо посреди прохода, уткнувшись лицом в щедро посыпанный опилками проход. Я бросилась к нему, почти упала рядом, краем глаза выхватив-таки гневную лошадиную морду из ближайшего денника. Однако, похоже, дело было все-таки в жаре. Род потерял сознание, а я-то заводила глупые разговоры, да еще и лошадиные смотрины выпросила... Что же делать? Бежать неведомо куда, бросив юношу здесь? Или...
В проходе снова возник молодой человек, на вид совершенно такой же, как столь комично испугавшийся меня несколькими минутами ранее, только волосы были светлые, а в руке вновь прибывший держал довольно изящную черную трость с набалдашником в виде головы какого-то экзотического монстроподобного зверя. Испугавшись, что очередной трусливый служка сейчас тоже сбежит, я почти кинулась на него, ухватив для верности за ворот пыльной, когда-то белой рубашки. С печальным глухим стуком на деревянный бортик денника приземлилась оторванная пуговица:
- Подождите, мне нужна помощь!
Молодой человек распахнул ярко-голубые глаза, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но я перебила:
- Роде... Род, помощник конюшего, болен, он потерял сознание, позовите целителя! Пожалуйста!
Я отпустила-таки ворот юноши с тростью и вцепилась в свободную руку, отступая в сторону и демонстрируя лежащего без движения мальчишку.
- Или хотя бы подскажите, куда идти, - кажется, молодой человек не собирался вступать со мной в диалог.
- Вы кто? - наконец отмер парень. - Вы...
- Прилетела на конюшню из курятника, овса поклевать, - рявкнула я. – Идёте вы за целителем или так и будете глаза на меня пялить?
