Няня на месяц, или Я - студентка меда! - страница 21



– Вы ещё даже не знаете какая! – я копирую его выражение лица, выпрямляюсь гордо и, захлопнув дверь, ухожу.

Мне фиолетово, что он обо мне думает.

Я всё также не люблю детей, меня раздражают монстры-суслики, и я не горю желанием с ними сидеть. Вот только даже эти монстры не заслуживают четыре стены с утра до вечера в больничном кабинете и полное одиночество.

В этом я уверена.

8. Глава 7

– Алла Ильинична, поликлиника уже работает! – раздражённое рявканье Кирилла Александровича раздаётся даже раньше, чем дверь открывается полностью и вместо соседки он лицезрит меня.

Впрочем, моя персона градус его раздражения не понижает, добавляет лишь изумление. Очень сильное изумление, от которого Красавчик перестает вытирать волосы полотенцем и опускает руки, дабы недоверчиво выдохнуть:

– Штерн?!

– И вам доброе утро, Кирилл Александрович, – я улыбаюсь, очень старательно улыбаюсь, и руку от звонка скромно убираю.

И вот взглядом убивать меня не надо.

Иммунитет к вашим уничтожительным и пристальным взглядом я ещё на втором занятии выработала, когда вы засекли, как мы с Элем отколупываем от черепа пластилин и лепим снеговика.

– Я ведь сказал, что приходить больше не надо, – он цедит с тем же раздражением, хмурится и смотрит мрачно.

И дверь за моей спиной приоткрывается со зловещим скрипом.

Заставляет обернуться, забыть достойный аргументированный взрослый ответ, который я готовила всю дорогу.

– Кирюша, я каптоприл нашла и лизиноприл заодно. Мне врач наша, на участке, Катенька, хорошая девочка, сказала их. Помнишь, я тебе познакомиться предлагала? – шаркая тапками в сторону Лаврова и самозабвенно читая инструкцию, озабоченно интересуется Алла Ильинична. – Мне Катюша их тогда назначила, но я вчера забыла. И вот что сейчас делать, а?

Вопрос повисает в воздухе.

А я первый раз в жизни вижу, как нервно дёргается глаз у обычно невозмутимого – разнесённая квартира не в счёт – Красавчика.

– Алла Ильинична… – спокойным, а от того, куда более жутким голосом, начинает он.

Но соседка его перебивает, вопрошает требовательно:

– Пить или не пить, Кирюша? Две таблетки, получается? Или одну?

–… я не терапевт, – успевает вставить зубовой скрежет Кирилл Александрович.

Вот только его игнорируют.

Продолжают интересно:

– Я, правда, только поела, а их, вроде, натощак надо… И что-то одно… Или вместе?

– Идите к… Катюше, она вам всё объяснит. Я опаздываю, Алла Ильинична!

– И я не поняла: под язык или глотать? Какие-то точно были под язык, я помню, Кирюша.

Алла Ильинична таки замолкает и на «Кирюшу» глаза поднимает.

Глядит с умирающей надеждой, которая умирает окончательно, заменяется горящим любопытством, ибо мою скромную персону она наконец замечает. Переводит враз оживший взгляд с меня на полуголого и мокрого Кирилла Александровича.

Дверь открывать он побежал, кажется, прямо из ванной.

– Ой… – Алла Ильинична отступает, а инструкция – каптоприл или лизиноприл? – выпадает из её рук.

Остаётся незамеченной.

– Я невовремя, да?

И не знаю, что с давлением, но зрение при такой гимнастике для глаз у нее точно должно быть отличным, просто превосходным.

У неё самой голова не кружится от столь стремительного – Лавров-я, я-Лавров – туда-сюда?!

– Невовремя, – Кирилл Александрович отрезает сухо.

И в подтверждение его слов в квартире что-то звучно и звонко грохается, а следом слышится радостный голос Яна:

– Кирилл, тут аквариум сам упал! И разбился.