О тиграх - страница 13

Вместе с удушливым чадом из паровоза вырывались и тëмные хлопья пепла. Они кружились над вагонами грязным снегом; подобно позëмке вились над насыпью; и медленно оседали на красных балахонах инквизиторов, привнося какую-то мрачную иронию в известное всем набожным людям выражение: «посыпать голову пеплом»1.

– Ты с поезда?!

– Н-нет, месье, – из моего рта донёсся совсем не голос, а какое-то жалкое блеяние, – я… я живу на вокзале…

Мужчины в капюшонах переглянулись. В чёрных провалах не было видно лиц, но я понимала: они не поверили мне. О, конечно нет!.. Ведь я дрожала хуже напуганного козлёнка.

– Ещë дитя, – сказал один из них, тоном снисходительным, но совершенно лишëнным сочувствия.

Капюшон другого согласно качнулся, и оба они опять обернулись ко мне.

– Иди с Богом. И молись, чтобы он очистил тебя от скверны.

Следующие несколько дней моей жизни совсем не стоят того, чтобы останавливаться на них подробнее. Я провела их на вокзале. Мне посчастливилось прибиться к группе бездомных, которых в столице отчего-то называли «клошарами», а конкретно – к одной рыжеволосой мадам, разодетой в дурнопахнущую шубу и замшевые сапожки.

Нельзя сказать, что она была сильно рада моей компании. Но что-то не позволило ей прогнать от себя хромого ребëнка – возможно, остатки чести или тот самый, пресловутый «материнский инстинкт». В первый день она поделилась со мной остатками еды из ближайшей булочной, во второй – укрыла на ночь одним из своих истрёпанных одеял, а на третий – уже порядочно прикипев к своей новой крохотной спутнице – принялась учить меня секретам элитной клошарской жизни. Объяснила, к примеру, как можно вымыться в раковине привокзального туалета, и рассказала, какой сердобольный охранник на ночь пускает в зал ожидания с мягкими креслами, а от какого, наоборот, стоит держаться подальше, если не хочешь «получить сапогом под зад».

На четвёртый день моя так называемая наставница засобиралась по делам куда-то в пригород.

– Поедешь со мной, – заверещала она своим скрипучим, прокуренным голоском, – я научу тебя ездить зайцем! – И принялась воодушевлённо запихивать в дорогую сумку – явно забытую на станции кем-то из пассажиров – свои пожитки.

Нога до сих пор болела, и я боялась, что этот загадочный способ перемещения будет как-то связан с многочисленными прыжками. Но главный секрет «езды зайцем», как оказалось, заключался совсем не в прыжках, а в том, чтобы пользоваться общественным транспортом в особенные часы: ранним утром, когда столичные жители отправляются на работу, или вечером, на закате, когда они возвращаются с работы домой. В эти «заячьи часы», как называла их моя наставница, трамваи ходили настолько полные, что оставалось только дождаться, когда «толстосумы набьются внутрь, точно селёдки в банку», а после – примоститься на трамвайных ступеньках; или в крайнем случае – «присесть трамваю на хвост».

Ехать на ступеньках трамвая было безумно страшно: под ногами с головокружительной скоростью проносилась асфальтовая дорога, колëса звонко гремели по металлическим рельсам, ветер хлестал в лицо… Однако очень скоро моя тревога начала стихать, уступая место беспечному веселью!.. Трамвай катился мимо высоких столичных зданий, верхушки которых краснели в закатных лучах. По тротуарам ходили дамы в красивых платьях, а по дорогам разъезжали разнообразные экипажи с ещë незнакомыми мне названиями: кареты, кабриолеты и фаэтоны… Всë было ново и интересно для девочки из маленькой деревушки! И даже хлëсткий ветер, поначалу испугавший меня своими порывами, теперь казался мне лишь лёгким освежающим ветерком… Правда, временами, вместо свежести, он приносил с собой удушливое амбре моей клошарской наставницы. И если я сама давно успела привыкнуть к нему, то окружающим нас людям явно было не по вкусу такое соседство: они то и дело покашливали и смешно кривили носы.