Кара косо улыбнулась. Как ни странно, первое впечатление об охотнице быстро сменилось на положительное.
– Я хочу услышать твой ответ, – кивнула она. Взгляд ее при этом был строгим и осмысленным. Казалось, она изучает каждое движение собеседницы.
Аэлин вздохнула.
– Все зависит от того, каковы намерения Бэстифара, – ответила она. – Он держит в плену моего отца. Он пытался убить Мальстена на площади, и я до сих пор не поняла, чего он хочет. Если хотел убить, то к чему решил лечить его от раны? Чтобы помучить? А если не хотел ничего плохого, почему кхалагари стреляли?
Кара понимающе опустила голову.
– Все… непросто, – вздохнула она. – Бэстифар хорошо умеет планировать развитие событий и предугадывать последствия. В случае с тобой и Мальстеном у него вышло даже лучше, чем он ожидал. Но иногда он чересчур увлекается и не учитывает некоторые нюансы. Мальстен рассказывал тебе, кто такой Отар Парс?
Аэлин кивнула.
– Командир кхалагари.
– Парс верой и правдой служил семейству Мала много лет. Но за последние годы стал делать это слишком уж рьяно. Иногда он действовал наперекор прямым приказам и намерениям Бэстифара.
– То есть, Бэстифар не терпит несогласия? – недоверчиво прищурилась Аэлин. – Не заметила за ним такого…
Кара покачала головой.
– Нет, все сложнее. Бэстифар не тиран, хотя иногда кажется таковым. Многие люди с ним не соглашаются. И если Мальстен рассказывал тебе историю их знакомства, ты должна понимать, что я не лгу. – Она тяжело вздохнула. – Но то – дружба и личные отношения. А Бэстифар вынужден мыслить не только этими категориями. Он царь. И в вопросах службы и преданности не должен быть мягкотелым. Власть – тяжкое бремя, и Бэстифар неплохо управляется с ним, но иногда ему приходится быть жестоким.
Аэлин нахмурила брови и медленно кивнула.
– Хочешь сказать, Отар Парс в своей рьяной преданности начал блюсти какие-то другие интересы?
– Он искренне верил, что действует во благо Малагории и царя. – Кара неловко поджала губы. – Поначалу мне казалось, что так и есть. Но перед вашим приездом я говорила с ним и убедилась, что Бэстифар не просто так насторожился на его счет. Парс становился, – она помедлила, подбирая слово, – неуправляемым. Фанатичным. И искренне считал, что куда лучше Бэстифара знает, какие решения нужно принимать.
Кара внимательно проследила за реакцией Аэлин и увидела понимание.
– Ты хочешь сказать, что атака на Рыночной площади – инициатива Парса? – спросила она. – И Бэстифар не смог ему помешать?
Кара нервно усмехнулась.
– В том и дело, что не «не смог», а «не стал», – почти виновато произнесла она. – Поэтому я и сказала, что все сложнее. Бэстифар решил, что Мальстен с его уникальными способностями практически неуязвим. Он был уверен, что Парс с его отрядом кхалагари не сможет причинить ему никакого вреда, но знал наперед, что он попытается это сделать.
Аэлин помрачнела.
– Он захотел избавиться от Парса руками Мальстена?
Кара пожала плечами.
– Говорю же: иногда он чересчур заигрывается в свои представления. Это казалось ему красивым ходом. Но, пожалуй, то, что случилось на площади, сильно сбило с него спесь. Он… – Кара поморщилась, – он не хотел причинять вам вреда, но теперь ему кажется, что Мальстен ни за что в это не поверит.
Теперь Аэлин кивнула с большей энергичностью.
– И то, что он держит меня в клетке, не поспособствует доверию со стороны Мальстена?
