Кара закатила глаза.
– И ты это выяснила за пару встреч с Бэстифаром?
– Я собирала сведения о нем по крупицам, была свидетельницей расплаты Мальстена, – пожала плечами Аэлин. – Да, пожалуй, я неплохо разобралась. – Кара недовольно поджала губы, и Аэлин ободряюще кивнула ей. – Ну, будет тебе дуться! Иные существа – моя специализация. Мне положено понимать их.
Кара улыбнулась и покачала головой, после чего оттолкнулась от стены и поднялась, отряхнувшись от пыли.
– Что ж, – сказала она. – Пожалуй, я тоже неплохо разобралась и могу ответить Бэстифару на его вопросы о тебе.
Аэлин помрачнела.
– И что ты будешь делать?
– Сначала распоряжусь вернуть твоего отца сюда, а затем прослежу, чтобы вам принесли воды, – ответила она.
Аэлин промолчала, а Кара развернулась к ней спиной и зашагала прочь.
Закончив с распоряжениями, Кара направилась обратно в свои покои, чувствуя, как на плечи начинает давить усталость. Этот проклятый день выдался на удивление тяжелым и насыщенным, и она чувствовала себя истощенной. Поднимаясь по лестницам, она вдруг поймала себя на мысли, что в одном Бэстифар оказался прав: уставать в гратском дворце ей доводилось редко.
Вспомнив его слова, перемежавшиеся в голове с речами Аэлин Дэвери, Кара растянула губы в мрачной улыбке и поняла, что отправиться спать сейчас не сможет. Бэстифар наверняка ждет ее вердикта и не может сомкнуть глаз.
Чтоб тебя! – хмыкнула про себя Кара, ощутив, как сердце сковывает какая-то щемящая светлая тоска, и уверенно зашагала в сторону царских покоев. Как она и ожидала, Бэстифар ждал ее там, бодрствуя.
– Найдется пара минут выслушать мое мнение о нашей узнице? – вежливо поинтересовалась Кара, отчего-то решив держаться с ним нейтрально.
Бэстифар поднялся со стула, на котором до этого сидел, пересел на кровать и постучал по ней, призывая Кару сесть рядом. Лицо его сейчас не выражало ни прежней нервозности, ни игривой язвительности. Сейчас он был чрезвычайно серьезен.
– Конечно, – ответил он. – Присядь.
Кара вздохнула и неспешно подошла к нему, однако садиться не спешила. На несколько мгновений она замерла прямо напротив него, глядя ему в глаза и пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Ей всегда было непросто это определять. Сейчас ей казалось, что Бэстифар чувствует только усталость, но она не была уверена, что эта усталость – не ее собственная.
Бэстифар поднял на нее взгляд запавших глаз, но не сказал ни слова. А затем вдруг зажмурился, подался вперед и уткнулся головой ей в живот, привлекая ее к себе и обнимая ее – как никогда крепко, будто боялся, что она сейчас исчезнет.
Кара ощутила, что ей перехватывает дыхание от невиданной нежности, накатившей на нее горячей волной. Изо всех сил стараясь успокоить сердце, пустившееся вскачь, она осторожно погладила Бэстифара по волосам, успокаивая.
– Кара, я… – проговорил он, но слова будто застряли у него в горле.
Так виноват! – почему-то ей показалось, что за этим должны следовать именно эти слова, но Бэстифар продолжил иначе:
– … так устал…
Это признание ошеломило ее не меньше – тем, что он сказал это вслух. Кара не помнила, говорил ли он ей хоть когда-то нечто подобное. Для аркала, привыкшего играть чужими судьбами, это было неслыханным откровением.
– Я знаю, – тихо произнесла Кара, продолжая гладить его по голове.
Наконец он отстранился, опустив взгляд в пол, вздохнул и попытался собраться с силами.
