— Ради его жизни! — вырвалось у меня. — Вы знаете о его руке! Это нечестно! Это… убийство!
— Жизни? — Чарльз произнес это слово с преувеличенной задумчивостью. — Дорогая Элиза, дуэль — это всегда риск для обоих. Даже для такого… опытного вояки, как ваш капитан. Но если он так дорожит своей жизнью, может, ему не стоило бросать вызовы, которые он не в силах поддержать? Однако… раз уж вы здесь, в моём саду, рискуете всем, что у вас есть… кроме, конечно, вашего состояния… — его взгляд скользнул по мне оценивающе, — давайте говорить откровенно. Что вы предлагаете «взамен» моих неудобств? Чем вы готовы «заплатить» за то, чтобы я, рискуя своей честью, исчез из города и не пошёл на дуэль с капитаном? Вы же понимаете, что такое решение поставит под удар мою размеренную и комфортную жизнь с столице. Я не могу бросить всё просто так…
Наступил момент истины. Страх и стыд достигли апогея. Я чувствовала себя грязной, униженной, продающей память родителей. Но другого выхода не было. Рука, сжимающая мешочек, дрожала так, что пальцы едва слушались. Я протянула его, этот маленький проклятый бархатный сверток, в котором билось моё прошлое и, возможно, будущее капитана.
— Это… — мой голос казался чужим, прерывистым, — это фамильные драгоценности. Сапфиры… бриллианты… золото. Очень ценные. Их хватит… хватит на долги и на новую жизнь… Подальше от столицы. Ведь этот дом вам тоже не принадлежит, правда?
От моих последних слов лорд Уитмор вздрогнул. Да, он не ожидал, что даже такую информацию я найду в записях, что дал мне капитан. Но он быстро справился с собой и скрыл неловкость за очередной бравадой… Он решил растянуть момент моего унижения.
Уитмор не спешил брать взятку, заставляя меня стоять перед ним с протянутой рукой. Он медленно посмотрел на мешочек, потом на моё лицо, скрытое в тени капюшона, но, видимо, выражавшее всю мою муку. На его губах заиграла тонкая холодная улыбка торжества. Он получил то, что хотел. Возможность избежать боя и ещё нажиться. Медленно, с преувеличенной небрежностью он протянул руку и коснулся моей дрожащей ладони. Усмехнувшись и взяв подношение, он взвесил его в руке, не раскрывая. Движение было циничным, но в нём почувствовалась будто поспешность. Словно он боялся, что я передумаю.
— Фамильные драгоценности… — проговорил он задумчиво, и в его голосе зазвучала какая-то новая неприкрытая нота — не гнев, не презрение, а… деловитость. — Интересное предложение, миледи. Очень… осязаемое.
Он сунул мешочек в карман жилета. Движение было таким будничным, таким циничным, что у меня перехватило дыхание.
— Однако дуэль — дело тонкое. Не явиться на дуэль — это сложно. И рискованно. Очень рискованно. Но… — он сделал паузу, наслаждаясь моментом, — учитывая вашу… искреннюю озабоченность и столь щедрый знак внимания, я, пожалуй, подумаю. Возможно, утром у меня найдётся совершенно неотложное дело в другом городе, и мне придётся спешно уехать… Но… Надеюсь, этот маленький секрет останется между нами, миледи…
Он не ждал ответа. Сделав лёгкий, насмешливый полупоклон, лорд Чарльз Уитмор развернулся и зашагал обратно к дому, его фигура быстро растворилась в темноте сада. Я осталась стоять у холодной стены, прижимая к груди пустую, дрожащую руку, чувствуя, как слёзы, наконец, прорываются наружу, смешиваясь с каплями ночной сырости на лице. Драгоценности больше мне не принадлежали, а тонкая ниточка, связывающая меня с родителями, оборвалась…
