Брум достал из-за пояса кожаный шнурок, перевязал лапы наглому петуху, и повесил на сук деревца вниз головой. После этого он подошел ближе к Эдме и внимательно осмотрел ее.
– Что? Почему ты так смотришь? – она слегка попятилась, но Брум аккуратнейшим образом удержал ее за локоть.
– Во-первых, я жду ответов на свои вопросы, а во-вторых – задам еще один. Мисс Уимс, вам никто не говорил, что для юной особы весьма и весьма опасно болтать по ночам с малознакомыми людьми?
Эдме слегка покраснела, и порадовалась тому, что сумерки скрывают ее румянец, а уже потом ответила Бруму со всей возможной искренностью:
– Говорили… Брум, ответь и ты на мой вопрос. Мне нужно опасаться тебя? – она, скрыв легкий испуг, шагнула ближе к мужчине и заглянула в глаза.
Он долго молчал, изучая пристально ее лицо, и ответил спустя время:
– Нет. Меня вы можете не опасаться. Но примите мой совет и избегайте полуночных встреч с незнакомыми людьми, – голос его странно дрогнул. – И еще одно, мисс Уимс, следите за своей прислугой. Просто поверьте мне на слово, не все люди честны и не каждый достоин вашего доверия. Вы понимаете меня?
– Я понимаю. Только… – она опустила голову, тяжело вздохнула и продолжила. – Брум, я совершенно никудышная. В церковном доме учили молчать, слушать и подчиняться мужу своему и господину. Когда я уезжала из Абердина наставница Милдред сказала мне, что я слишком бедна, чтобы стать женой достойного джентльмена и слишком родовита, чтобы выйти за обычного фермера. Я понимаю, что мне придется жить одной, думать о делах и деньгах, но … я никудышная.
Брум отпустил ее руку, но не отошел, а взял аккуратно за подбородок и заставил смотреть на себя. Эдме видела, как изгибаются его брови, как странно блестят глаза. Ей показалось, что он моложе, чем она думала.
– Эдме, то, что вы никудышная я вижу. Но вам совершенно не за чем демонстрировать это всем и каждому. И если вы не глухая, что вполне возможно, то услышьте меня. Найдите хорошую прислугу. Выберите людей, которым вы доверяете, которые не подводили вас и не подведут.
Эдме распахнула глаза слушая Брума. Он говорил уверенно, твердо, но вместе с тем и мягко. Мисс Уимс не понимала, как такое могло быть возможным, а потому ее интерес к этому странному человеку возрос стократно.
– У меня есть только Терренс.
– Кто такой Терренс? – Брум нахмурился. – Ваш жених? Я уже второй раз слышу это имя.
Эдме прыснула, а потом и вовсе захохотала.
– Он служитель при церковном доме Абердина.
– Очень смешно, – проворчал Брум. – Странная привычка, мисс, заводить друзей среди простолюдинов.
– Это вовсе не привычка, это везение, Брум, – она все еще улыбалась, замечая, как у мужчины разглаживается складка на лбу.
– Что вы говорите? Правда? И в чем же везение?
– В искренности. Подобная дружба основана на доверии, понимании и совсем не нужно думать о том, как поклониться, кому выказать больше почтения. Нет опасности неправильно произнести имя дворянина и тем самым вызвать негодование, а может, и нажить врага.
– Ко всему прочему у вас еще и дурная память. Как можно не запомнить имя? – Брум хмыкнул, отпустил подбородок Эдме и сделал шаг назад. – Стало быть, нашу с вами встречу можно счесть везением?
– А разве нет? Брум, ты спас меня целых три раза! – Эдме полезла в кармашек юбки и достала еще один медяк. – Вот, держи. Я не самая богатая девушка в Шотландии, но уверена, что могу подарить тебе и этого петуха. Просто возьми его с собой и … Не знаю… Отпусти на волю, продай.
